Алексей Учитель: Сейчас мало хороших сценариев
Корреспондент «ВМ» пообщалась с режиссером, который рассказал о новом проекте.
— Чем вам интересен Цой?
— Мне кажется, в его личности и в его музыке есть ответы на главные вопросы: кто виноват? что делать? быть или не быть? Загадочная личность, какой был Цой, всегда интересна режиссеру.
— Говорили ли вы с ним о жизни?
— Виктор не был моим близким другом. Общались мы много, и он был со мной в меру откровенен. Но сказать, чтобы Цой изливал передо мной душу... Замечу, что в моем фильме его самого в кадре не будет. Фильм — о нем, с его музыкой, но без него.
— Так кто же главный герой в картине?
— Водитель «Икаруса» Янис Фибикс, именно с ним столкнулся «москвич» Цоя. Признаюсь, что идея снять фильм о Цое у меня возникла в день смерти Виктора. Тогда я сразу выехал на место и встретился с водителем. Оказалось, этот человек вообще не знал, кто такой Цой, и никогда не слышал его музыку. Меня это тогда поразило. Он многое пережил, и вину за смерть Цоя хотели повесить на него. Так что мой фильм — о водителе.
— Наверняка вы слышали, что Кирилл Серебренников тоже снимает фильм о Викторе Цое и что Борис Гребенщиков, прочитав сценарий, сказал, что «к Цою эта картина не имеет отношения». Вы не боитесь, что и о вашей ленте друзья Цоя могут отозваться так же?
— Я не видел фильм Серебренникова и ничего комментировать не могу. Скажу одно: режиссер не должен ничего бояться. Мне кажется, чтобы снимать фильм о той музыкальной эпохе, необходимо было в ней вариться и, конечно же, хорошо ее знать.
— Какие из работ современных режиссеров вызывают у вас интерес? А возможно, и зависть?
— К счастью, зависти я лишен. Мне понравилась последняя картина Андрея Звягинцева «Нелюбовь». На Берлинском кинофестивале видел картину Алексея Германа-младшего «Довлатов» и считаю ее победой режиссера. В фильме хорошо переданы как эпоха, так и характер Довлатова. Там замечательные актерские работы. К слову, я хорошо знал родного брата Довлатова — Бориса. Он был директором нескольких моих документальных фильмов и работал со мной над фильмом «Рок». Борис по профессии режиссер театра, он сидел в тюрьме, а когда вышел, стал работать в кино. Был невероятно красивым человеком, с блестящим чувством юмора, но сильно пил — отчего и умер. Когда я смотрел фильм Германа, то вспоминал его... Еще из режиссеров мне очень близки Павел Лунгин и Александр Миндадзе.
— Как вы думаете, наш кинематограф развивается или у него нет «движения вверх»?
— Развивается. Но если вы вспомнили фильм «Движение вверх», то я вижу явный перекос с фильмами спортивной тематики. Все-таки должно быть разнообразие — и по темам, и по жанрам. На любой вкус, для разной аудитории. Из-за того, что в стране дикий дефицит хороших сценариев, сложно снимать современные истории. Не знаю, что произошло с нашей сценарной школой...
— Когда-то вы работали со сценаристом Авдотьей Смирновой. Но когда ваш творческий союз распался, говорят, это сказалось на ваших картинах. Нет ли мысли снова работать вместе?
— Недавно я нашел прекрасную сценаристку — выпускницу Литературного института Дину Дзугаеву, с которой буду работать. Она принесла мне серию рассказов «Смерть», и я был поражен ее талантом, ярким языком, драматургией.
— Наверняка уже есть творческие планы на будущее...
— Надеюсь, после фильма о Викторе Цое буду экранизировать роман Джулиана Барнса «Шум времени» о Шостаковиче. Сейчас идут переговоры о покупке прав на экранизацию.
СПРАВКА
Алексей Учитель родился в 1951 году в Ленинграде. В 1975 году окончил ВГИК, работал на Ленинградской студии документальных фильмов. В 1990 году основал свою киностудию «Рок». Режиссерским дебютом стал фильм «Мания Жизели». Среди его фильмов — «Рок», «Мания Жизели», «Дневник его жены», «Космос как предчувствие», «Матильда» и другие.
КСТАТИ
Предложения снять фильм о Викторе Цое стали поступать к Учителю почти сразу после смерти музыканта. Однако Учитель долго отказывался, считая, что картина, вышедшая после такого короткого промежутка времени после аварии, будет выглядеть спекуляцией на имени исполнителя. Кроме того, у Цоя был близкий друг — режиссер Рашид Нугманов. Учитель считал, что право снять ленту принадлежит ему, но Нугманов отказался.