Гордые пупыши и Сукино болото
Безусловно, автор книги и предположить не мог, какие потрясения ожидают его страну и город через каких-нибудь двадцать с небольшим лет и как скоро изменится топонимика Москвы. Но растущий интерес к историческому прошлому заставляет нас вновь обратиться к его замечательному труду.
Жизнь меняется, с ней вместе меняется и облик города, но это не значит, что нужно забывать о топонимике прошлого, тем более что она любопытнейшая. Первое, о чем думаешь, рассматривая карты старой Москвы и читая книги о ней, — точность названий и их... остроумность. Никогда не появлялось в топонимической истории города ничего лишнего или случайного, любое название — это либо отражение каких-то событий, либо отзеркаливание неких характерных черт быта или напоминание о людях, тут когда-то живших, и роде их занятий.
Вспомнить все забавные названия, что присутствовали когда-то на карте города, а ныне числятся среди исчезнувших, невозможно. Но, воздавая дань прошлому и чувству юмора наших предков, пробежимся по самым ярким из них.
На болоте Сукином, на болоте Козьем
«У меня тяжелый характер, потому что я знаешь где живу?» — спросила у меня подруга. Я знала и кивнула. «Нет! — заявила она. — И Волгоградский проспект тут ни при чем.
Живу я на Сукином болоте!» На самом деле местность, имевшая столь неординарное название, располагалась на территории нынешних Печатников и Текстильщиков. Характер человеческий тут был, конечно, не при делах: за несимпатичное название, данное этим местам еще аж в XVI веке, болото должно было говорить спасибо господину Сукину. Правда, точно неизвестно, какому именно — то ли Василию Борисовичу, крупному землевладельцу и чиновнику своего времени (основателю, между прочим, города Тюмени, в честь чего там стоит памятный камень), то ли некоему боярину Сукину, про которого известно лишь, что он был приближенным Ивана Грозного. В начале XX века город приобрел урочище Сукино и какое-то время просто и цинично свозил туда мусор, в ту пору достаточно, к слову сказать, экологичный. Плюс в этом был один — свалка плотно забила болото, укрепив его до такого состояния, что на нем стало возможно строительство.
Правда, строить тут начали лишь после революции. Звездой этих мест был в свое время совхоз «Текстильщики». Обосновавшись тут в 1930-е годы, он снимал с торфяников солидные урожаи. Понятно, что гордость советского сельского хозяйства не могла стоять на Сукином болоте, и потому в 1931 году местность назвали иначе: «Болото им. Каменева». Совхоз, кстати, дожил до 1968 года и завершил свою жизнь в связи с бурным расширением города и строительством корпусов Московского завода малолитражных автомобилей (АЗЛК). Четыре метра грунта и торфа (!) были сняты, постройки совхоза снесены. Почвы же тут все равно оставались нестабильными, что изрядно попортило нервы метростроевцам, которые, впрочем, со всеми трудностями справились. Говорят, что очертания Люблинско-Дмитровской линии метро примерно соответствуют очертаниям берегов Сукина болота.
Ну а недавно оскандалившиеся известными снобистскими высказываниями некоторые жители Патриарших прудов, возможно, не знают, что любимые и ими, и другими москвичами места прежде носили название Козьего болота, или Козихи. В этом отдаленном от Кремля — так тогда казалось! — районе были скотные дворы, в том числе и козьи. Патриарх действительно выбрал это место для своего подворья, но дворы тут оставались долго, обеспечивая шерстью двор.
Горка Швивая, места... вшивые
Ощутить холмистость Москвы можно и сегодня, но раньше она была выражена ярче. Были в Москве свои горы — Варвара и Варгуниха, Крутицы, Мухина, Три горы... Были и горки — Красная и Вшивая.
Часть названий холмов в топонимике осталась. А что с остальными? Определить положение Варгунихинской горы несложно — условно говоря, на ней стоит Смоленка. До XVI века тут стеной стояли леса, в 1591 году рядом возник Скородом — крепость вокруг Москвы проходила примерно там, где ныне шумит Садовое кольцо. У Смоленских ворот начали возникать слободы и слободки, населенные стрельцами, а примерно там, где ныне проходят Николощеповские переулки, — рынки. Стоял неподалеку и Государев щепной двор. Справа от Варгунихинской горы, на Мухиной горе, располагалась Кружевная фабрика, а еще правее — мануфактура Гюбнера («Московский шелк»).
Горы видно и сейчас — Варгуниха «спадает» со стороны МИДа к Бородинскому мосту, Мухина — ограничена Ростовской набережной. Раньше на Варгунихе жили по большей части старообрядцы. И на углу нынешней Смоленской улицы и набережной — по левую руку, если смотреть на МИД от моста, возвышался храм Николы Чудотворца, святое место для Николо-Смоленской старообрядческой общины. Освящен он был в 1915 году, но в 1931 году его закрыли, а в здании устроили клуб.
Это не шутка! На заседании президиума Мособлисполкома рассмотрели вопрос о храме и вынесли постановление: «Принимая во внимание острую необходимость рабочих завода «Напильник» в помещении для ведения культурно-просветительной работы, пригодность для этой цели здания культа так назыв. Николая на Варгунихиной горе, посещаемого небольшим количеством верующих, которые могут быть переведены в соседнюю церковь по Турчанинову пер. (одной и той же ориентации и толка), (...), указанную церковь закрыть, а здание передать заводу «Напильник» под клуб…» Ну а ближе к Таганке располагалась горка Швивая, или Вшивая, — так называли юго-западный склон московского Таганского холма.
Никакой ошибки в двучтении нет, что мы сейчас и поясним. На плане Москвы 1739 года присутствует название «улица на Швивой горке».
В конце XVIII века название с плана исчезло, но в народе холм продолжали называть Швивым. В середине XIX века на плане уже довольно много «вшивости» — чего стоят только Вшивогородская улица и Вшивогородский переулок, которые на еще более поздних планах стали Прохоровской улицей и Курносовым переулком. А улица Швивая горка стала со временем частью улицы Гончарной. В это время гору уже называли Вшивой.
Есть предположение, что слово «швивая» было лексически трудным для произношения и острый на язык народ переиначил его на слово более простое и более актуальное — вшей повсюду было полно. Но русский историк и москвовед Иван Кондратьев подвергал сомнению связь названия с этими малоприятными насекомыми. Дело в том, что под горой часто разбивали лагерь, отдыхали, пили-ели и чистились от вшей надсмотрщики за сплавом леса и бурлаки. В пользу «швивой» говорит факт, что тут жили когда-то швецы, а также необычная ботаническая версия: якобы на холме росла трава «ушь», отчего холм и называли «ушивым». Есть и еще предположение.
В этих местах был когда-то рынок, где продавали ношеные и подержанные вещи, так сказать, один из первых московских «секонд-хендов». А «вшивым» в России называли в том числе и все дешевое. У Пушкина в переписке встречается признание: «...бранивались мы, как торговки на вшивом рынке, матерно и неподобно».
Подножие Вшивой горки хорошо известно москвичам: это ныне Котельническая набережная, на которой стоит знаменитая высотка. Ее строительство стерло с карты Москвы четыре переулочка, в том числе и Курносов, названный, правда, не в честь чьего-то задранного носа, а по фамилии местной домовладелицы, купчихи Елизаветы Курносовой.
Пупышев, Обжорный и Лоскутный
До 1938 года на карте Москвы существовал Лоскутный переулок — он шел от Большой Никитской до Тверской, практически параллельно Манежной. На месте «вливания» переулка в Тверскую стояла гостиница «Лоскутная». Несмотря на непритязательное название, она была своего рода клубом — тут бывали Бунин, Толстой, Достоевский и Есенин. Что канувшие в Лету Лоскутный и Обжорный переулки, что сохранившийся Охотный Ряд своими названиями обязаны соответствующим рядам рынков. Обжорными ряды со снедью называли потому, что простой люд, накупив всякого-разного, здесь же все купленное и поедал.
Названия переулка менялись: он то бился на Большой Лоскутный и Малый, то назывался тупиком, но в 1938 году перестал существовать окончательно, растворившись в Манежной площади. Ну а переулок со смешным названием Пупышев находился в Замоскворечье до начала 1950-х, прячась между улицами Осипенко (Садовнической) и набережной Максима Горького (Космодамианской). Историки полагают, что название свое переулок получил еще в XVIII веке от слова «пупыши», то есть кочки.
Достопримечательностью переулка была сначала деревянная, а потом каменная церковь Св. Николая на Пупышах. А вообще слово «пупыш» на Руси было многозначным: так называли и выпуклые украшения из металла, и почки растений, а иногда и... гордецов, «воображающих себя превосходящим всех...» ...Ушли в прошлое Девкин переулок (часть Бауманской, раньше называвшаяся так то ли из-за большого количества работниц местной фабрики, то ли в память об Анне Монс, «государевой девке»), Собачья площадка близ Арбата, Грязной переулок (район Рогожской Заставы), Живодерные, разнообразные Болвановские.
Растет город, возвращая часть названий. А те, что вернуться уже и не должны, остаются нашей историей. В Москве она так интересна, что только открывать ее да открывать...