Зачем столице фэшн-кластер

Об этом стало известно в ходе недавнего выступления главы городского Департамента науки, промышленной политики и предпринимательства Алексея Фурсина. В каком состоянии сейчас пребывает столичная индустрия моды и нужен ли вообще игрокам модного рынка кластер для сотрудничества, о котором говорят городские власти, «Вечерка» побеседовала с московским дизайнером Еленой Теплицкой.

- Есть ли, по Вашему мнению, будущее у российской индустрии моды, и как можно оценить ее настоящее состояние?

- Исходя из текущей ситуации, «завтрашний день» определенно есть у штучного пошива. Этим занимается немало активных молодых людей, а также дизайнеров в возрасте, которые уже «набили шишки» невозможностью произвести большой тираж в хорошем качестве. Преимущество модельеров, специализирующихся на индивидуальном пошиве? заключается в том, что они работают на конкретную аудиторию. Как правило, на людей с нестандартной фигурой, на которую чрезвычайно сложно подобрать что-то из ассортимента масс-маркета.

- Почему многие столичные дизайнеры начинают с шикарных подиумных коллекций и конструктивно сложных изделий, а потом переходят на безликие толстовки с принтом?

- Это ориентация на массовость и погоня за производством «за три копейки». Обратите внимание, что до такого никогда не опускался Зайцев, который является, с моей точки зрения, величайшим русским модельером. Его бешеная «русскость» и цветовые решения, которые, находятся на гране китча, но никогда таковым не являются – настоящая отвага. «Никогда бы не надели, но восхитились бы», - думают гости его показов. Да, толстовки хорошо продаются. Но назвать их авторскими – язык не поворачивается.

- В чем заключается проблема тиражирования коллекций московских дизайнеров? Проблема в отсутствии производственных мощностей и сырья?

- Даже если рассматривать ситуацию в отрыве от этого фактора, хотя он является одним из основополагающих - возникает еще одна проблема. Защита авторских прав. Предположим, ты отдал свои модели на тиражирование подрядной организации. Лично следил за качеством швов, обработкой пуговиц, расходом материалов и соответствием всех параметров изделия установленным требованиям. Короче, «стоял над душой» у работников производства и сам выполнял роль технолога, чтобы обеспечить контроль качества. Вроде бы все должно пройти гладко. Но не тут-то было. Как правило, компании, которые занимаются тиражированием, обслуживают нескольких дизайнеров параллельно. И без тени сомнения  предлагают чужие модели другим заказчикам. Однажды мне прислали партию отданных мной на тиражирование брюк, где половина лэйблов были мои, а половина – чужие. Авторские права в нашей сфере никак не защитить. Если на изделие пришита другая пуговица – ты никому ничего не докажешь. Это уже не твоя модель.

Однако, ситуация эта характерна не только для России. Бывает такое и в Италии, и в других странах Европы. С другой стороны, это не повод отказываться от тиража. Мысль дизайнера невозможно остановить. Пока тебя копируют, ты успеваешь уйти дальше.

- В конце 90-х и начале «нулевых» москвичи приобретали брэндовые вещи, совершенно не задумываясь о собственном стиле. «Погоня за этикеткой» была важнейшим фактором при формировании гардероба. Сейчас предпочтение чаще отдается масс-маркету, а фаст-фэшн гармонично уживается с дорогими итальянскими брэндами во имя создания стильного образа. Чем обусловлена такая перемена?

- Люди стали соображать, что надо носить не «брэнды», а то, что тебе действительно идет. У русских всегда была высокая планка вкусовых предпочтений. Но в 90-е годы некоторые слои населения вырвались на тот уровень, который раньше был для них недостижим и, как следствие, просто непонятен. Бесстилие никого не смущало, важен был только бренд. Постоянно возникло чувство китча.

В последние годы этого действительно стало гораздо меньше. Зарубежные поездки, обучающие fashion-программы в СМИ и стильные образы в соцсетях формируют у москвичей такое понятие как «насмотренность». Люди поняли, что «коровистая» внешность, пусть даже в самой дорогой, но не соответствующей фигуре одежде, формирует образ доярки на конкурсе красоты. И это смешно. Более образованы и дети с подростками. У них, если хотите, «другой глаз» и другое восприятие. Они открыто насмехаются над родителями, которые в свои пятьдесят-шестьдесят по привычке продолжают «погоню» за брэндами.

- Сейчас в Москве модны специальные тренинги и фэшн-гиды, которые учат людей одеваться и за их же деньги возят в Милан на шопинг...

- Каждый фэшн-гид несет клиентам только свой собственный вкус. Ничего другого предложить он не может. Как художник, который каждый раз рисует самого себя, как бы он не хотел поступать иначе. Если Вам нравится вкус этого человека, если Вы ему доверяете – смело обращайтесь.

- Неужели это реальная необходимость? Почему для формирования вкуса недостаточно той самой «насмотренности», о которой вы говорите? Кому особенно нужны такие курсы?

- Российские мужчины, как правило, одеваются дорого и безлико, либо очень причудливо. Среднего арифметического нет. Согласитесь, когда молодой человек одет в качественные брюки, а из под штанины выглядывает носок в горошек – это же просто прелесть. Но на такое способны итальянцы. С русским мужчиной на эту тему не договориться. Как и о галстуке-бабочке, который у него может быть только черным. Максимум – красным. Но не дальше. Над их предпочтениями в одежде обычно и «работают» специалисты.

- Нужны ли игрокам модной индустрии столицы и выпускникам столичных профильных вузов fashion-кластеры?

- Разумеется. Нам необходимо образовывать сырьевую и производственную базу. Как минимум, нам нужны собственные производства текстильной и трикотажной промышленности. Почему итальянцы могут изготавливать лучший кашемир в мире? Почему японцы могут производить тончайший, легчайший, дышащий трикотаж для тела? У нас же полностью отсутствуют производители не только сырья и основных типов одежды, но и таких аксессуаров как сумки. Привозить из-за рубежа приходится всё: начиная от галстуков и заканчивая цветными носками и колготками. Да что там – нет даже металлических пуговиц и молний. Выпускникам столичных профильных ВУЗов просто необходимо объединяться и сотрудничать, чтобы сделать первые шаги в сторону возрождения индустрии, погубленной после краха СССР.

СПРАВКА

Елена Теплицкая получила первое, инженерное, образование в Уфимском Авиационном Институте, после чего поступила в Московскую государственную художественно-промышленную академию имени С.Г. Строганова. Не остановившись на достигнутом и освоив курсы живописи, скульптуры и философии в Центре Антропософского движения в Швейцарии, Теплицкая вернулась в Москву, где организовала собственную студию дизайна. Уже 15 лет ее мужские и женские коллекции одежды pret-a-porte востребованы среди столичных модников, а яркие цвета, пышные силуэты и мягкие ткани обеспечивают узнаваемость как на отечественных, так и на итальянских показах.