Дом, который построил СЭВ
ИСТОРИЯ БОЛЬШОЙ «КНИГИ»
Cейчас в здании«книжке» работают около 1500 человек. И лишь один из них помнит, как все начиналось.
Анна Константиновна Жарова, заместитель гендиректора «Олимпа» по техническим вопросам, пришла на работу в СЭВ, когда во вновь отстроенном здании заканчивалась внутренняя отделка. По словам «ветерана движения», изначально строить планировали на Ленинских горах, на месте цирка:
— Нынешнее решение пришло случайно. Хрущев и архитектор Михаил Посохин — они дружили — ехали по Бережковской набережной. Посохин увидел открывающийся пейзаж и воскликнул: «Вот отличное место для СЭВа!» Проекты на конкурс представили все страны — участницы сообщества. В итоге остались два — наш и немецкий. Но у ГДР он был очень строгий — просто две прямоугольные высотки рядом. Выбрали наш — в виде открытой книги, символизирующей накопление знаний и открытость для всех. Строили тоже всем СЭВом. Генподрядчиком был Мосстрой-4, они делали основной фундамент, каркас здания, и, надо сказать, качество и сейчас поражает. Недавно думали фасад подновить, проверили состояние несущих — никакого износа! Немцы делали всю электрику — от подстанций до розеток в кабинетах. Чехи — лифты. Венгры трудились над мебелью и аппаратурой звукоусиления и синхронного перевода. Болгары — над отделкой и раздвижными перегородками. Румыны поставляли отделочный камень. Очень красивый был потолок в конференц-зале, из польских алюминиевых элементов, он как хрустальный смотрелся, но позже, когда возросла нагрузка на перекрытия, его сняли...
— Говорят, тут массу строительных и архитектурных новаций применяли.
— Ну, с архитектурой вы сами видите: здание до сих пор является градообразующим и выглядит очень современно. А инженеры — да, креативили. Например, шинопровода впервые применили в этом здании.
То есть провода были собраны не в кабель, а шли по алюминиевым шинам, куда подключались узлы распределения. Но они себя не оправдали. Здание ведь живое, немножко ходит туда-сюда, естественно, шины приходилось подтягивать, и, в конце концов, все это дело настолько затянули, что начали искры проскакивать… Впервые тут применили эжекционные кондиционеры-доводчики, причем их сопловая — воздушная — часть исправно служит до сих пор. А вот с защитой от солнца промашка вышла.
Солнцезащитных стекол тогда еще не было, поэтому над окнами сделали небольшие металлические козырьки-ламельки. Предполагалось, что они, как тент, будут защищать от прямых лучей солнца, но они не дали никакого эффекта.
— А это правда, что уборщицы могли мыть фасады, просто открыв окна?
— Нет, это выдумка тогдашних журналистов. Тут на крыше стояли четыре тележки (по одной на каждый фасад), их можно было выдвинуть и по специальным рельсам прокатить сверху донизу. Люди в тележке отмывали фасад без проблем.
Сейчас, правда, нанимаем альпинистов — крышу пришлось освободить под антенное оборудование. Но в середине 1980-х эти тележки здорово нас выручили. Здание ниже окон отделано панелями из цветного стемалитного стекла. За каждой панелью — теплоизоляция, по периметру — герметизация. Хорошие герметики тогда делала Англия, но сэвовцы берегли валюту — закупили в соцстранах. Он быстро рассохся, и в результате как косой дождь, так в кабинетах все подоконники в воде.
Составили обоснование, согласовали со всеми странами (да, нужно было одобрение каждого члена СЭВа), а румыны — они прижимистые были — ни в какую. И как-то в сильный дождь у меня звонок: в трубке кто-то с сильным акцентом просит зайти. Поднимаюсь я в кабинет, а там румын, который как раз артачился подписать бумагу, и на полу у него — громадная лужа. Только тогда и подписал. Нам выделили валюту, и поляки с помощью тележек проложили везде английский герметик, который держится до сих пор.
— Для иностранцев было престижно работать в здании?
— Конечно! Причем был очень дружный коллектив. Громадное здание, но все друг друга знали! У нас хороший лагерь был по Киевскому шоссе. Летом в нем дети отдыхали, а зимой — сотрудники. Ездили все — путевки-то копеечные. Назывался «Дружба», и это была действительно дружба. Туда обязательно приглашали людей интересных, артистов. Димка Маликов, помню, туда еще пионером приезжал, Карела Готта я впервые увидела тоже мальчишкой, Лили Иванова, Образцов выступал несколько раз, Пугачева, Кобзон…
И все со всеми общались — русские, иностранцы, начальники, подчиненные, все наравне. Демократия была полная. А какая была столовая! Ко дням национальных кухонь иностранцы давали свои рецепты, даже поваров иногда присылали. Очень теплые воспоминания о том времени у всех остались. Но сейчас тоже интересно.
— А сейчас что интересно?
— Например, восстановление здания. Любой объект стареет, а значит, надо внедрять что-то новое, искать, учиться. Когда распался СССР, я за здание это очень переживала, для меня это был уже организм живой. Мы все — техническая служба — к нему трепетно относились, старались не только поддержать, но и усовершенствовать. В начале 1990-х был период, когда «книжка» практически пустая стояла, потом разрешили сдавать в аренду, и на эти арендные деньги пытались хоть как-то ее поддержать. Но все это было как-то ненадежно, плохо. В сентябре 1991-го создали хозрасчетный «Моссервис», чтобы здание хотя бы зиму пережило. Ну а в марте появился наш «Олимп», и началась плодотворная работа, которая не прекращается и по сей день.
— А что в планах на этот год?
— Масса всего! В этом году будем менять фасады и окна — хотим солнцезащитные ставить. Там проблема еще в резиновых прокладках, уже высохших. Сейчас такого профиля не найти, его же специально под это здание делали, так что стекла обязательно надо менять. Хотим заменить кондиционеры-доводчики — новые лучше электричество экономят. Что-то нужно делать со старой АТС. Сейчас просчитываем варианты.
Обязательно надо менять градирни, которые охлаждают воздух, — тоже уже устарели. Потихоньку меняем лифты. Практически все трубы водопроводные заменили, осталось чуть-чуть. К слову, сантехника сейчас безобразная просто, многие закупают у китайцев, а они часто из силумина делают. Труба вроде нормально выглядит, как бронза, а больше трех лет не живет. Но мы уже научились определять фальшивку — по весу. Недавно сделали современный свет в конференц-залах, есть теперь и диммирование, и зональное включение. Недавно привезли датчики — на ознакомление.
Встраиваются прямо в светильник: пока вы в помещении, свет есть, выходите — гаснет, причем опознают человека, даже если он не двигается. Вот думаем — может, поставить… Планов громадье. Жизнь продолжается. И это правильно.
КСТАТИ
Помимо здания СЭВ архитектор Михаил Посохин проектировал высотку на площади Восстания, Кремлевский дворец съездов, спорткомплекс «Олимпийский», район Северное Чертаново и южную часть района Тропарево.
ОТ ОГОРОДА ДО МОНАСТЫРЯ, ОТ ТЮРЬМЫ ДО ПРОСПЕКТА
Место, где сейчас стоит «книжка» бывшего СЭВа, было обитаемо как минимум с V века.
Сначала тут жили финно-угры, потом пришли славяне-колонисты. Расчищая лес по берегам речки Пресни (сейчас она течет по коллектору вдоль Конюшковской улицы), они строили поселочки, распахивали земли под огороды…
В начале XV века здесь выстроили мужской Новинский Введенский Богородицкий монастырь, который быстро оброс слободой и обширными митрополичьими конюшнями (отсюда и современная Конюшковская улица, Большой и Малый Конюшковские переулки). По одной из версий, монастырь нес и сторожевую функцию, был осадным.
После ликвидации обители (XVIII век) тут была школа для солдатских детей; съезжий и фурманный двор (полицейская и пожарная части), а позже — арестантские роты, которые в 1907-м превратили в крупнейшую московскую женскую тюрьму.
«Новинка» отличалась строгим, но не жестким отношением к арестанткам, в результате чего и вошла в анналы благодаря самому массовому в истории России женскому побегу. Самое деятельное участие в его подготовке принимала семья Маяковского. Мать и сестры шили заключенным платья для побега, связывали и смолили простыни, по которым те должны были спуститься из окон.
А сам будущий трибун революции (тогда 16-летний гимназист), забравшись на колокольню соседнего с тюрьмой храма Девяти Кизических Мучеников (он стоит и поныне), подавал беглянкам условный сигнал. Десять из них в итоге благополучно добрались до Франции, троих поймали в день побега. Арестовали и Маяковского. Несмотря на то что прямых улик против него не было, освободили гимназиста лишь через полгода, за которые тот умудрился сменить несколько тюрем («Сидеть не хотел. Скандалил. Переводили из части в часть»).