Николай Расторгуев: «Я счастлив, когда под наши песни пьют водку»

– Честно? Я к развитию этого движения руку не прикладывал. Хотя историю знаю. В 85-м году кто-то на телевидении обозвал шпану, проживающую в Люберцах, «люберами». Самой шпане это название дико понравилось. В итоге появилось одноименное движение, которое распространилось по всей стране и, насколько я знаю, докатилось даже до Дальнего Востока! Крепкие парни, которые не пьют, не курят, качают «железо» и ненавидят длинноволосых, потому что те не соответствуют их представлению о здоровом образе жизни.Считалось, что якобы среди «патлатых» много педерастов и наркоманов. Для меня это достаточно узколобая позиция. Да, у нас были песни «Люберцы», «Клетки», но ведь это было абсолютное стебалово. А «Дуся-агрегат», по-моему, это вообще чистый воды рок. Попробовали бы сыграть эту песню тогдашние рокеры – фиг бы у них чего получилось!– С моей стороны было бы неправильным разделять поклонников на «старых» и «новых», на «тех» и «этих». У «Любэ» тогда были самые разные почитатели – от детсадовских детей до бабушек, поэтому «любера» – лишь малая часть. Просто так получилось, что тематика песен, внешний облик и исполнение приняли те самые группировки. Вы вспомните, в какое время «Любэ» начиналось: 1989 год, засилье «Ласкового мая», «Модерн Токинг» и прочего «педрильства». И вдруг на сцену выходят нормальные мужики, крепкие, с голосами, поют стебные тексты, которые блестяще пишет Матвиенко. Простой народ сразу принял нас за своих. Поэтому изначально наш успех был обусловлен, скажем так, в этих кругах. Но мне абсолютно не стыдно за тот период – мы делали «правильную», мужскую музыку, и я ни от чего не отказываюсь. Мы, кстати, до сих пор играем только «правильное» и мужское.– Нужно иметь неимоверную наглость и смелость, чтобы писать песни на три аккорда. Я этой наглостью не обладаю. И должным талантом, наверное, тоже. В юности я пробовал писать стихи – до сих пор со смехом вспоминаю. Не дано мне это. Вот Матвиенко дано. Мне удивительно, как человек за столько лет нашего с ним союза не исписался. Обратите внимание – у «Любэ» нет ни одной проходной песни. Они ни разу не позволили себе сделать что-то тяп-ляп.– С песни «Комбат». Причем Саша Шаганов написал ее лет 15 назад, текст долго лежал на полке. Мы записали песню 7 мая 1995 года, ко дню 50-летия Победы, просто по случаю праздника. Но, к нашему удивлению, она тут же пошла в народ и стала мегахитом.– Вы имеете в виду, что мы стали заниматься конъюнктурой?– Во-первых, ни в одной из наших «военных» тем не сказано ни о месте событий, ни о времени, в котором они происходят. А то, что у людей возникла потребность в таких песнях, и мы ее стали удовлетворять, разве это плохо? У нас действительно большая армия, есть еще МВД, и все для этих структур складывается очень непросто. Так что мы делаем правильную историю, я это чувствую. Конечно, мне гораздо больше по душе петь про белую березу, чем освещать все эти негативные события. Но времена не выбирают. И потом, недавно у нас вышел сборник, посвященный Дню защитника Отечества. В него мы включили все «военные» песни, которые у нас есть. Их получилось девятнадцать. А всего у нас песен – девяносто! Так что я не стал бы говорить, что мы так уж эксплуатируем военную тему.– Не обидно. Для любого композитора огромная честь, когда его песню исполняют за столом. Значит, песня пошла в народ. А когда кто-то из музыкантов утверждает, что ему это неприятно или все равно, – поверьте, он лукавит.– Ну, не знаю. Чтобы написать хорошую песню «на три аккорда», надо тоже иметь неимоверный талант. Здесь даже не о чем говорить! И потом, есть все-таки законы жанра. У нас в группе собраны очень сильные музыканты, способные на многое, но мы не можем сейчас взять и заиграть джаз или фанк. Мне очень нравится «Моральный кодекс», они просто зверски играют! На «Зоне Любэ» (кстати, очень непростом альбоме) все партии записал их гитарист Коля Кильдей. Я заслушиваюсь! И что, нам теперь нужно стать похожими на «Моральный кодекс»? У каждого есть своя ниша.– Да нам уже поздно чего-либо бояться! Мы сейчас можем вообще прекратить писать альбомы и еще лет десять кататься по стране на старом багаже, прекрасно зарабатывая. Я сейчас не об этом. Просто я никогда не буду петь металл или исполнять слезливые песни о любви – это не соответствует моему нутру. Для этого есть несчетное количество других артистов, у которых это лучше получается. При этом я люблю слушать и рок-н-ролл, и романсы о любви. Но что из этого?– Я с Рогозиным и его помощниками знаком давно, мы почти ровесники. Могу сказать сразу: решение было непростым, обсуждали его всей группой. Но в итоге мы согласились поддержать их.– ()… от не очень приятных историй. Это играло на руку одному уважаемому нами человеку, и только поэтому «Любэ» приняло решение выступать.– «Родина» в данной ситуации была союзником Путина.– Почему в 1996 году никто не задавал подобных вопросов? Ситуация-то была похожей. Каким бы не был Ельцин, никто не хотел прихода Зюганова, поэтому все подписались на тур «Голосуй или проиграешь». И все открытым текстом говорили, почему они на самом деле поддерживали демократов.– И нам, конечно, заплатили. Гонорары в данном случае неизбежны.– А что в этом такого? Это ведь работа, за нее надо платить… (.) В общем, я все сказал, и, надеюсь, вы меня поняли. Я совершенно искренне говорю: мне не стыдно за то, что мы делали в течение этих 15 лет. Ни за одну песню, ни за один поступок. А в остальном – время всех рассудит.