Джек Николсон до самого дна

Своеобразный блеск фестивальным будням придает само жюри, поскольку в нем в этом году доминируют прекрасные дамы: кроме эфиопки Абди в него вошли еще и французская кинозвезда Валери Бруни-Тедески и 24-летняя звезда режиссуры иранка Самира Махмальбаф. А возглавляет это великолепие Фрэнсис Макдорманд, звезда американских “независимых” братьев Коэнов. Мужчины же в жюри в меньшинстве, их трое: немецкий продюсер Петер Роммель, итальянский режиссер Габриэле Сальваторес и американский киновед Дэн Тэлбот. Так вот, председатель жюри на вопрос, не пересилит ли в оценке фильмов “дамский” подход мужской, ответила женственно, но твердо: “Присутствующих здесь дам принято считать неглупыми”.Пока же в программе очевидных лидеров-фаворитов нет. Но в Берлине все же есть истинные ценности. Разумеется, это Джек Николсон. Он приехал в связи с вручением ему “Золотой камеры” Берлинале “за достижения всей жизни” и продвижением на европейский рынок комедии c его участием “За все надо платить”, которая бьет ныне кассовые рекорды в США. И бьет по причине простой: для стареющей американской нации он остро актуален, это, как говорят американцы, “виагра-муви”. То есть фильм о поколении, которое благодаря новейшим медразработкам получило возможность не уходить из “большого секса”. А конкретнее – о том, что Джек Николсон (67 лет) и Дайан Китон (58 лет) могут в своем возрасте заниматься любовью не только друг с другом, но даже и с Киану Ривзом (39). То есть Дайан Китон может с Киану Ривзом, а Николсон – с ее 25летней дочерью (по фильму). Причем по своей сути это светлая новогодняя комедия в рязановском духе. Эх, нашему Рязанову да виагру... Но не стоит о грустном. Лучше о Николсоне. Берлин чествует его крупномасштабно. В программе – комедия “Рули, сказал он”, сделанная им как режиссером. В ее характеристике может быть использовано название одного из самых успешных фильмов с Николсоном – “Лучше не бывает”. Хуже не бывает, в данном случае. Но как нужно любить этого актера, режиссера и человека, чтобы показом такого отметить его “достижения всей жизни”...Любить и кроме кинодостижений, есть за что. Например, вчера Николсон дверью отеля “Хайатт” чуть не зашиб одну российскую журналистку. После чего, что называется, дико извинялся. И правда диковато: в ходе извинений часто употреблялось громкое слово fuck – в отношении устройства дверей пятизвездочных отелей, менеджмента таких отелей и снобизма этих отелей. Джек Николсон демократичен, ходит по Берлину без всякой охраны и раздает автографы. А на своей пресс-конференции, например, рассказал, что хотел сделать свою, извините, попу центральной в композиции рекламного плаката “За все надо платить”. И правда, в этом фильме есть эпизод, когда попавший с сердечным приступом в больницу герой Николсона поворачивается спиной, и в прорези больничной рубашки мы видим его... Ну, вы понимаете. Так вот, Николсон так и сказал: “Я горжусь своей попой. И считал, что нужно поместить ее на плакат. Но мне сказали, что это незаконно. Но ведь все мы часто пользуемся своими попами. Сидим на них... Это-то законно? Почему же на плакат – нет?” Кстати, в английском языке есть прекрасный эвфемизм, синоним “попы”. Буквально переводится как “дно”. И вот тут есть одно опасение: как бы “дно” Джека Николсона не оказалось самым сильным впечатлением от Берлинале-2004.А пока Берлинский кинофестиваль незаметно перешел Рубикон и, приближаясь к финалу, представил красавицу и чудовище в одном лице – в конкурсном фильме “Монстр” про женщину – серийную убийцу из общественных низов. Прелестница Шарлиз Терон, фарфоровая блондинка, южноафриканской (по происхождению) смуглости, преображена была для роли усилиями гримеров страшно. Страшно в буквальном смысле. У ее героини дурная кожа, дурные волосы, дурные зубы и, понятное дело, исключительно дурной характер – она ведь проститутка, обиженная судьбой и потому убивающая своих клиентов (в “Монстре” очевиден пафос борьбы за права униженных и оскорбленных американской империи, к которым принадлежит героиня). В результате публике на фестивале пришлось сыграть в игру “найди 10 отличий” – так прекрасна была Терон, явившись на берлинский показ. Прекрасна и довольно едка. Например, на вопрос, что она думает о своих оскаровских перспективах, ответила: “Почему-то принято считать, что чем уродливее ты в кадре, тем больше у тебя шансов на “Оскар”. На самом же деле... не будем преувеличивать значение тела”. Каково? При таком-то теле? В общем, посмотрите на фото – и вы со мной согласитесь.Вообще-то культурные события украшают такого рода “рифмы” (типа от актрисы потребовалась разительная физическая трансформация, а она отрицает значение тела). Вторая из ряда таких “рифм” связана с австралийкой Кейт Бланшетт, приехавшей в Берлин в значительной степени беременной. А при этом фильм, который она представляла, – “Пропавшая”. В нем полтора века назад в девственных американских горахпрериях мать (Бланшетт) ищет похищенную дочь. Бланшетт утверждает, что для нее это не вестерн о злых людях, индейцах и героине-одиночке. Для Бланшетт это фильм о родительском долге. Тут-то ее и подловили. Журналисты на пресс-конференции, конечно. Кто-то спросил, как это она не побоялась в беременном состоянии лететь в Берлин из родной Австралии (а это и правда почти суточный перелет). А Бланшетт ответила: “Мне плавать нельзя. А летать – можно”. Словом, на серьезные оправдания подвигнуть ее не удалось.Но и звезды иногда оправдываются и извиняются. Например, очень публику Берлинале подкупили извинения Рене Зельвеггер. Она опоздала на открытие, где показывали “Холодную гору” с ее участием, и, появившись теперь, начала с оправданий. Извините, просила она, не могла раньше – лондонские съемки “Дневника Бриджес Джонс-2”, и никак нельзя было нарушить профсоюзные правила по коллективным актерским съемкам. Тут все растаяли и простили: во-первых, людям нравится, когда даже звезды уважают правила, а вовторых, тут питают надежды на новую порцию извинений: завтра должен прилететь Джуд Лоу, еще одна звезда эпически масштабной “Холодной горы”.Но самое оптимистичное, что краснеть и извиняться не приходится нам. Во внеконкурсной программе “Панорама” показали фильм “Я люблю тебя”, дебют Ольги Столповской и Дмитрия Троицкого, в мире кино мало кому известных медиахудожников. Так вот, с момента показа Троицкий только и делает, что получает поздравления от здешних знакомых – он живет сейчас в Берлине, потому что здесь снимается телешоу “Голод”, на котором он работает режиссером. Поразила умы берлинской публики эта комедия о любовном треугольнике, в котором она любит его, он любит ее и еще юношу-калмыка. Но все это и правда удивительно: в России начали делать комедии о нравах телевидения (героиня фильма – ведущая программы новостей) – это первое достижение. Второе: мы начали делать комедии о гомосексуалистах и при этом обходиться без пошлостей на этот счет. Говорят, “Я люблю тебя” – главный пока претендент на “Тедди”, приз, вручаемый местным сообществом гомосексуалов лучшей картине на соответствующую тему. И награда эта – одна из наиболее престижных на Берлинале.