УСЛОВНЫЙ БОТИНОК
Будущие властители материального мира театра под руководством Дмитрия Крымова создали гимн Предмету на сцене. Объяснили, чем, собственно, прекрасна их профессия. Показали, что с предметом можно сделать все, что угодно. Больше того, можно использовать человеческое тело как предмет. Обнажить спину, провести контуром брови, глаза, рот. Смешно говорить об актерской состоятельности спины с нарисованным лицом, однако персонаж живет – рукотворный в лучшем смысле слова.Спектакль разбит на семь эпизодов, не считая начала и конца – семь маленьких «недосказок». Во всех смыслах. Во-первых, это недосказка, где что-то недосказано, не сказано впрямую. Грубо говоря, если вам покажут ботинок, то это не обязательно только ботинок. Во-вторых, это недо-сказка, то есть не совсем сказка. Это не фольклорная клюква (хоть перед началом звучит магнитофонная запись бесед фольклористов с носителями богатств устного языка). В основе и вправду русские народные сказки, хотя есть и неясная «Земляничная поляна» с Красной Шапочкой.Одним словом не определишь, что с этими сказками сделано. Тут и стеб, но не настолько, чтобы это раздражало, и глубокая символика, и мировая, простите, скорбь… Нет в спектакле только того единственного, к чему художник на сцене отношения не имеет – слова. Сегодня, когда оно все больше обесценивается, авербальное действует сильнее.На сцене – двенадцать человек. И двое «за сценой»: художник по свету Иван Виноградов и автор музыкального оформления спектакля (и части музыки) Иван Лубенников. Поражает ансамблевость двенадцати, при том, что в будущем каждый из них – сам за себя. Их объединяет великая идея театральной Условности.Пожалуй, никто так не сталкивается с ней, как художник. Потому что поверить человеку (актеру) на сцене легче, чем предмету, вещи, обстановке. И тут или играть в реализм, притворяясь, что яблоко и вино на столе настоящие, или обнажить прием.Вышли, постелили коврик, набросали красных кубиков, прикрепили грибочки – «Земляничная поляна». У «Красной Шапочки» «лицо» где-то на уровне живота: глазки нарисованы, губки бантиком – сложенные руки, она ими жует жвачку, надувая пузырь – воздушный шарик, шланг от которого держит ее «поводырь». Он подбирает кубики-ягодки, вкладывая в мягкие тряпошные руки Красной шапочки, которыми и отправляет их ей в «рот». Безумно смешно и очень симпатично. Тряпочные «девицы» ростом по колено, собственно, к ногам и прикрепленные, размахивают «руками» деревянными в красных перчаточках – пытаются собирать ягодки. Им не сильно удается, и они от зависти этими самыми руками и забивают Шапочку. А потом из бутылок красным побрызгали да крестик сверху поставили. И все это под отбитый на ведрах и просаксофоненный марш из «Седьмой симфонии» Шостаковича.Еще в «Начале» нас окунают в царство Условности – выйдя с чемоданами, двенадцать дружно их открывают: оттуда вываливается вся бутафория, из которой они будут «делать театр». Делать жизнь в театре. Только отстранившись предварительно от себя, набелив лица и оставив себя реальных на час представления.«Невеста» отпиливает себе кусок деревянной ноги с туфлей – это ее ребенок. Позже этот кусок станет перекладиной креста для Красной Шапочки, затем – стрелой Ивана Царевича, который полетит себе в поисках Царевны (на потолке проецируется Святой Себастьян, утыканный стрелами), а попадет в зеленую лягушку, выращенную внучкой в ведре заместо репки. Иван Царевич ее демонстративно исцелует, а потом, не превратившуюся в царевну, изжарит...Каждый ботинок и клочок бумаги играет в руках людей, занимающихся своим делом. С декабря спектакль войдет в репертуар Центра Анатолия Васильева.Спешите видеть.