СРЕДИ БРЮЛЛОВЫХ ПОЯВИЛИСЬ ПИСАТЕЛИ

[i]Брюллов — это не только знаменитый живописец Карл, но и его брат, блестящий архитектор Александр: здания бывшего штаба гвардейского корпуса на Дворцовой площади, Государственного Академического Малого театра оперы и балета, Александринской больницы, а также интерьеры знаменитых залов Зимнего дворца (Малахитового, Белого и Александровского) выполнены по его проектам. Сегодня его потомки рассеяны по всему свету. Его правнучка Маргарита Ивановна Зарудная-Фриман, которой исполнилось девяносто четыре года, живет в США и только что написала книгу об истории своей семьи «Мчались годы за годами. История одной семьи» (серия «Россия в мемуарах» издательства «Новое литературное обозрение»). Совсем недавно в Бостоне состоялась ее презентация. Эта книга была переведена на русский язык Марией Шаскольской, праправнучкой Александра Брюллова, с которой мы сегодня беседуем. [/i]— Вы, наверное, имеете в виду Пулковскую обсерваторию? Конечно, Пулковская обсерватория — это не самое известное творение Александра Брюллова. А между тем в России ведь до 1830 года не было настоящей обсерватории (кроме обсерватории в кунсткамере в Петербурге). — Конечно, они были знакомы. Самый известный портрет Наталии Николаевны Пушкиной, написанный акварелью, принадлежит кисти именно Александра Брюллова. — Этот портрет написан в 1831 году после женитьбы Пушкина. Карла Брюллова в это время не было в России: он жил в Италии. Наталии Николаевне на портрете 19 лет, и она изображена в счастливом ожидании своего первенца. Судя по исследованиям пушкинистов, это едва ли не единственный портрет Наталии Николаевны, написанный при жизни поэта. Пушкин очень любил этот портрет и в одном из писем жене писал: «Целую твой портрет, но он кажется мне виноватым». Наверное, он имел в виду выражение лица Наталии Николаевны. — Не только в Москве. У него было два сына и три дочери. Одна ветвь — во Франции, другая – в США. — Маргарите Ивановне на днях исполнилось 94 года. У нее удивительно ясная голова и замечательный смех. Ее все зовут Муля. Она живет в пригороде Бостона. Кстати, сама она никогда не говорит БОстон. Она произносит так, как было принято в России того времени: БостОн. Она говорит на удивительном русском языке, сохранившемся каким-то чудом: с 1930 по 1970 год их семья с русскими в Америке не общалась. Она начала писать свою книгу, когда ей было уже далеко за семьдесят. Писала по-английски, потому что с 1930 года живет в Америке, и два ее сына — абсолютные американцы и по-русски не говорят. — Я думаю, что для их безумного времени такая судьба была не сказать чтобы уникальной. Хотя, например, везение у нашей семьи было, конечно, необычайное. Был момент, когда все висело на волоске: старшие дети уезжали в Америку благодаря сказочной помощи предпринимателя и филантропа господина Крейна. Только потом они узнали, что решение о выдаче им американской визы висело на волоске. [i]«В своих мемуарах мистер Крейн пишет: «Впервые я столкнулся с террором в связи с чудесным русским инженером Зарудным, который, спасаясь, бежал в Японию… Узнав, что я еду в Россию, он попросил меня захватить еды и денег для его жены и детей, о которых он уже год ничего не слышал. Добравшись до Омска, я первым же делом, пока еще никто не знал о моем приезде, отправился на поиски. Оказалось, что мать арестована и расстреляна за неделю до того. Остались шестеро детей, старшей – двенадцать лет (Маргарита Ивановна Зарудная, автор книги. – Е. Ч. ), а младшей – два года. Девчушка, очаровательное создание, по-видимому, до меня вообще не видевшая дружелюбных людей, изо всех сил старалась управляться с семьей. Я был бы рад усыновить всю семью, но взять их с собой, разумеется, не мог. Я дал им посылку и деньги, которые прислал отец, купил дров и оставил 10 миллионов рублей, объяснив, что деньги надо держать в секрете…». [/i]Скорее всего, если бы не отъезд в Америку, они могли повторить судьбу, которая постигла их друзей. Практически все они погибли. — Ее гостиная — центр русской диаспоры в Бостоне. Там выступал хор Валаамского монастыря, читал стихи Иосиф Бродский, к ней приезжали Андрей Дмитриевич Сахаров и Елена Георгиевна Боннэр. Там даже устраиваются художественные выставки. Ее дом очень большой, вокруг него — замечательный сад, и все это сделано руками Маргариты Ивановны. Первоначально ее дом был каретным сараем (по-моему, там был чуть ли не земляной пол). Маргарита Ивановна с мужем купила его в 30-е годы. И дальше — отчищали, отмывали, надстраивали, перестраивали. — Они читали рукопись. Но они — взрослые самостоятельные люди. Интересуются они историей семьи, постольку поскольку Маргарита Ивановна приложила известные усилия для этого. В Америке не принято интересоваться «старыми» делами. Однако Маргарите Ивановне очень хочется сделать издание на английском языке. Удивительно слышать, как 94-летняя женщина твердо говорит о своих планах.