Мороз и водка - день чудесный

Когда человек по своим личным причинам не может больше пить, у него появляется страшный соблазн – запретить столь травматичный для него процесс. Распространить личный запрет на общество. И в этом, а не в цикличности, заключается наша главная русская беда: не надо универсальности. Не пейте, если здоровье не позволяет (а в случае моего оппонента оно, судя по всему, действительно требует переключения на другие радости). Но не пытайтесь разлучить Россию с тем, что составляет ее законную гордость.Мы гордимся французским вином.То есть гордятся им французы, но и мы откровенно любуемся культом вина, существующим во Франции.Француз не считает для себя зазорным ассоциироваться с Шампанью.Добродетелью мушкетера было не только умение отразить внезапную атаку – ценилась и способность перепить гвардейца кардинала. Культ шотландского виски в Шотландии и кубинского рома на Кубе не вызывает у наших ханжей никакого протеста. Но ведь Россия внесла в мировую культуру не меньший вклад – она предложила идеально чистый, гениально выверенный Менделеевым напиток, который как раз и позволил всему человечеству сберечь здоровье и деньги! Водка – легко усваиваемый, наименее вредный алкоголь; родина ее – Россия, лучшую водку делали мы, и почему нам, в конце концов, не гордиться этим, так же как уроженцы провинции Коньяк гордятся своим виноградно-дубовым лекарством от гипертонии?! Вопрос не в том, пить или не пить.Если человечество пьет – значит, это в его природе; уникумы вроде Углова, в жизни не пившие никакого спиртного, все-таки могут претендовать на книгу рекордов Гиннесса.Иногда это следствие болезни, иногда – патологический фанатизм, но большинство людей хоть раз в месяц, да опрокидывают рюмку или стакан пива. Россия научила мир пить настоящее крепкое спиртное – нам ли стыдиться этого? Иное дело, спиртное должно быть качественным. Настоящим. И по этой части нам нет равных.Почему принято гордиться Третьяковым и Морозовым, но так неохотно вспоминают Петра Смирнова? А ведь этот человек получал призы и на парижских, и на других мировых выставках, его «произведения», как любовно называл он свои напитки, украшали все королевские столы Европы и принесли России не меньше славы, чем дягилевский балет! Только сегодня, когда о Смирнове стали писать книги и готовят сериал, его дело стало можно упоминать в ряду знаменитых купеческих проектов. Самоучка, человек из низов, всего добившийся сам и никогда не использовавший во вред своего огромного придворного влияния, личный поставщик двора, – он может служить образцом безупречно честного промышленника. Его девиз «Честь дороже выгоды» прославил Смирновых во всем мире. И до сих пор имя Смирнова – синоним качества для русского человека (а пожалуй, что и для американца, и для европейца). Почему? Потому что своей многократной очисткой Смирнов первым избавил водку от сивушных масел, в которых заключается главный ее вред. Потому что Смирнов лично изобрел невероятное количество наливок и настоек. Потому что именно он перестал спаивать Россию – и начал цивилизованно и расчетливо приобщать ее к нормальной культуре пития. И уж как-нибудь его продукция была чище и качественней «рыковки».Народ восторженно приветствовал возвращение «Смирнова» на русский рынок, хотя над возвращением большинства знаменитых дореволюционных марок лишь посмеивался. Почему? Да потому, что «Смирновъ» из Росии, в сущности, не уходил. Он оставался в российской памяти, доказывая всем, что пресловутый русский алкоголизм – миф, а вот умение пить и вкус к этому делу выгодно отличает нас от соседей. Немцы гордятся пивоварами, испанцы – виноделами, и только Россия сетует на то, что пьет, – тогда как причина ее бед, разумеется, далеко не сводится к алкоголю. Просто до алкоголя проще дотянуться, что и продемонстрировал упомянутый генсек в 1985 году...Можно не любить водку. Можно обвинять ее во всех наших бедах и брезгливо морщиться при виде пьющих ее людей. Но представить без нее Россию вряд ли кому-то удастся.Кто-то (может, даже и я) сказал, что у России две главные национальные идеи – мороз и водка. Полстраны покрыто вечной мерзлотой, на треть года жизнь замирает, скованная снегом и льдом. Кровь застывает в жилах, выход из дома грозит обморожением. Одно спасение – алкоголь.Только на Руси с ее холодами и бескрайними просторами огненная вода могла стать по-настоящему своей.Еще и потому, что медленно запрягающим русским для веселья необходим водочный разогрев. Так уж повелось: родился человек, женился, умер – нужно отметить. Встретились друзья – «за встречу!», расстались хотя бы ненадолго – «на посошок!» Можно только подивиться количеству поводов, изобретенных русским умом, чтобы выпить дома или отправиться в кабак, трактир, рюмочную и так далее.Да и еда наша – обильная, жирная, горячая – будто специально придумана для водочной закуски. Стоит почитать классиков: «Начали попервоначалу под селедочку… Потом под икру ачуевскую, потом под зернистую с крошечным расстегаем из налимьих печенок, по рюмке сперва белой холодной смирновки со льдом, а потом ее же, подкрашенную пикончиком, выпили английской под мозги и зубровки под салат оливье».Это Гиляровский, но то же самое у Толстого, Тургенева, Достоевского и так далее. Полное впечатление, что тема водки и закуски – вторая по важности в нашей литературе после душевных терзаний. И не случайно: испокон веков эти терзания у нас глушились водкой. Она и утешала, и веселила, и придавала куражу.Об особом отношении к водке в России говорят десятки ласковых прозвищ типа «злодейки с наклейкой». А пословицы, поговорки, сотни песен, анекдотов и стихов: неужели можно отнять все это у народа?! А как ее уважали промышленники, создатели водочных империй! Сам Петр Арсеньевич Смирнов выпивал редко, но считал бутылку «смирновской» лучшим подарком для всех, от царя до рабочего. Он на дух не переносил никаких попыток нажиться за счет качества. Настоящим бедствием для нашей страны стал «сухой закон», введенный в Первую мировую.Александра Федоровна по наущению Распутина убедила Николая II: чтобы победить немцев, Россия должна очиститься от греха пьянства. Результатом стали гигантский взлет самогоноварения и революционный подъем в народе, лишенном последнего утешения. Сегодня мало кто помнит, что у октябрьского переворота было два лозунга: «Вся власть Советам!» и «Допьем романовские остатки!» И трудно сказать, за каким лозунгом шло больше сочувствующих. Все повторилось в годы горбачевской «антиалкогольной кампании» – мутная волна самогона, «хвосты» у магазинов, массовое недовольство и, как итог, новая революция. Задолго до изобретения водки сказано: «Веселие Руси есть пити». А без веселья войну не выиграешь, да и в мирной жизни приходится нелегко.Национальная гордость просыпается в каждом, кто наблюдает иностранца, впервые пробующего нашу водку. Как он кряхтит и морщится, и тянется дрожащей рукой за закуской! Потом, конечно, они втягиваются и пьют порой побольше нашего.Но навсегда запоминают первый глоток – не обволакивающий мягко, как у виски или джина, а наотмашь бьющий по рецепторам, обжигающий и одновременно сладкий, как поцелуй на морозе. Давно замечено: если западный писатель хочет показать своего героя решительным, находчивым, нестандартно мыслящим – он заставляет его пить водку. Такой уж образ русского напитка и самой России сложился в мире, и нечего его стыдиться.Не стоит видеть в водке причину всех наших бед, повального пьянства и вырождения нации. Причина эта совсем в другом – в безысходности, взращенной нищетой и бездарным управлением. Что при Брежневе, что сейчас люди у нас спиваются не хорошей водкой, а дешевым «сучком» и мерзопакостными «плодово-выгодными» винами.А винят во всем ее, сорокаградусную. Готовы и средства борьбы – дурацкие запреты и ограничения, уже не раз приносившие на золотник пользы тонны вреда. А надо делать совсем другое – наладить контроль за качеством водки. Перекрыть реки контрабандного спирта, текущие с Кавказских гор. Вернуть, наконец, утраченную культуру питья – не подзаборного, а застольного, с изобильными закусками и неспешным разговором.Водка может и должна быть не позором, а гордостью нашей страны.Пора перестать путать пьянство с питьем и делать вид, что мы трезвая нация, которую испокон веков спаивают коварные враги. Алкогольная традиция – такая же неотъемлемая часть русской культуры, как французской или английской. А такие люди, как Петр Смирнов, не меньше заслуживают уважения потомков, чем Дом Периньон или вдова Клико.Ведь они заботились не только о прибыли, но и качестве продукции. Благодаря им мы имеем лучшую в мире водку. Теперь дело за малым: устроить в России такую жизнь, чтобы ее жители пили с радости, а не надирались с горя.