Галина Дубовская: У Меньшикова неистребимый творческий кураж

Режиссер Галина Дубовская больше десяти лет ставила спектакли в Театре Российской армии, у нее был свой театр «Ковчег». Сегодня она работает в тандеме с Олегом Меньшиковым в его «Товариществе 814». Они сорежиссеры – вместе выпускали «Кухню», «Горе от ума», «Игроков». Параллельно Галина успевает заниматься и своей карьерой. Сегодня, 25 января, у нее премьера в Театре им. Ермоловой – «Бешеные деньги» Островского, но она все же смогла побывать на вручении премий театральным критикам в минувшую пятницу (). Ведь вручает призы ее друг и коллега Олег Меньшиков.– Это естественный, на мой взгляд, ход: не все вам судить, теперь и мы вас посудим. В жюри – Райкин, Захаров, Яновская, Миронов, Серебренников, Субботина…– Я очень чувствую это. Нехорошо жаловаться, но женщине-режиссеру сложнее втройне. Ты все время находишься в режиме доказательства. Я когда поступала в Щуку, мне один педагог сказал: «Ты же на актеров матом ругаться не сможешь!» Но я и не ругаюсь. Ну если только очень сильно доведут. Так, на уровне возгласа! Эта профессия требует абсолютной перемены характера. Я часто работала с режиссерами-мужчинами и сказала в какой-то момент, что с ними больше работать не буду. Делаю исключение только для Олега Меньшикова, потому что он мой друг с давних лет. Здесь другая ситуация. Он друг, он свой. Бывает, что мы можем спорить, мы небесконфликтны. А потом – это действительно гармоничное сотворчество.– Великий драматург. Он для русского театра ничуть не меньше, чем Шекспир. И пьеса «Бешеные деньги», на мой взгляд, кроме потрясающего текста, еще и очень созвучна нашим дням.– Дело в том, что Олег всесторонне одаренный человек. Ему стало тесно, он стал задыхаться в рамках актерской профессии, ему захотелось большего.– Мне кажется, здесь его больше всего привлекла идея. У Олега Меньшикова есть потрясающее свойство – неистребимый творческий кураж. Это теперь большая редкость. Участие в программе «Первая ночь с Олегом Меньшиковым» на НТВ – это не столько желание засветиться или открыть себя с новой стороны, сколько интерес к тем людям, которые в ней выступили, ведь там были собраны почти все андеграундные исполнители, группы. Те, кого не пустили ни на Первый, ни на второй каналы. И он это в какой-то степени рассматривает как акцию. Шнур, «5`nizza», «Ночные снайперы». Насколько я знаю, ему понравилось, что это не Бабкина с Кадышевой и бесконечным Петросяном и «Фабрикой звезд», а новые люди.– Я не думаю. Олег – человек классической музыки. В консерваторию ходит. У нас в театре в спектакле «Любовный напиток» звучит ария из Доницетти. Я пришла, рассказала ему об этом, а он взял и спел ее от начала до конца – на итальянском языке. Мало того что он умеет играть на рояле, у него еще и голос.– Ну, во-первых, он считает, что это миф. Это сами журналисты и придумали. Другой вопрос, что он их допускает до себя не так часто, как им бы хотелось. Время от времени, достаточно избирательно, но интервью дает. А во-вторых – его обидели. Всякие про него гадости писали – совершенно омерзительные. Сколько было грязи и лжи о личной жизни Олега. А сколько было пакости, когда мы поставили «Горе от ума» и играли бесплатно – ни копейки не получали – потому что был дефолт. Мы тогда поехали в Питер на гастроли, и питерские газеты написали, что Меньшиков, когда страна в состоянии экономического коллапса, требует за спектакль тысячи долларов – вранье.– Есть одно, но очень принципиальное несовпадение. Для него содержание имеет меньше значения, чем для меня. Чтоб было понятно, скажу так: я никогда бы не согласилась работать с ним над «Демоном». В театре я человек в большей степени религиозный, чем он. Олег – православный, верующий, но для него эта интимная сфера жизни. Он никогда не станет выносить ее на площадку, да и вообще – театр и вера у него идут совершенно разными путями. Для него какие-то вещи – вроде переселения душ в «Кухне» – ничего особенного не представляют, а вот для меня уже болезненны.– Это касается вообще представлений о своем месте в театре. Я считаю, что мы за все ответим, а тем более за то, что театр воздействует на сознание. Никогда не решила бы монолог в «Грозе», как Нина Чусова: у нее Катерина поскользнулась и говорит: «Отчего люди не летают!» Мне кажется, это святотатство. Потому что монолог на самом деле про самоубийство. Не про полет, а про смерть и грех. Поэтому «Гроза» – религиозная, духовная драма. В поисках современного театра – я ни в коем случае не считаю, что театр должен быть пыльным – нельзя рушить памятники. Хватит уже – у нас есть своя, великая культура, которую пора вспомнить. Как говорит Меньшиков: «Когда у них Америка образовалась, у нас уже Малый театр двести лет стоял!»