Казус Ахиллеса

«Живыми остатками давно исчезнувших народов – римского и эллинского – являются рассованные по разным гимназиям учителя древнегреческого и латинского языков», – вспоминает в своей «Автобиографии» школьные уроки латыни сербский писатель Бронислав Нушич. Действительно, кому нужен латинский, кроме самого преподавателя? Ну, медицина. Ну, юристы. Ну, государственный язык Ватикана… А смысл? Кажется, в самой античности изначально заложена непрактичность.Тем не менее есть еще чудаки (все сплошь герои Булгакова и Улицкой – Персиковы, Преображенские, Кукоцкие), которые переписываются между собой на латыни, ведут спецкурсы типа «Введение в доксографический анализ на примере ионийской космологии», читают на ночь для удовольствия Цицерона в оригинале, без словаря, а некоторые серьезно считают, что после Гомера литература кончилась.Немного, правда, сбивает с толку тот факт, что сейчас в Европе (где, в общем-то, тоже не дураки живут) на латыни издают несколько журналов, а также комиксы и книги – от «Винни Пуха» до «Гарри Поттера». В Финляндии вещает латинское радио, а недавно один профессор перевел на этот мертвый язык песни Элвиса Пресли и выпустил компакт-диск! Во всех европейских гимназиях за «двойки» по латинскому языку учеников оставляют на второй год…Дело в том, что в цивилизованном мире латынь – это статусный язык. Определенный знак качества юристов, врачей, дипломатов, университетских профессоров, то есть самой престижной и высокооплачиваемой части общества. Некогда так было и у нас.Когда в 1755 г. открылся Московский университет, там было всего три факультета – юридический, медицинский и философский. Последний, где изучали античную культуру и языки, был обязательной ступенью для всех студентов: только после трехлетнего обучения на нем можно было выбирать, оставаться там еще на четыре года или переходить на другой факультет. Мало того, первые несколько лет преподавание в Московском университете велось исключительно на латыни. Ведь профессора были в основном иностранцы, и единственным общим языком был латинский.Позже классические древности выделились в особую кафедру. Над погруженными в свой мир античниками посмеивались еще во времена Чехова, однако только выпускник классической гимназии мог поступать в университеты без экзаменов, да еще выбирать себе факультет. Кстати, без латыни нельзя было получить ни одного чина – она входила в экзамены для чиновников.При советской власти классическая филология стала резко не нужна. Надо было срочно обучать рабоче-крестьянскую молодежь, не отвлекаясь на буржуазные умозрительности. В 1922 г. закрыли отделение классической филологии МГУ, многие классики пошли работать бухгалтерами и юристами (вот и сгодилась латынь!).Однако неожиданно в 30-е годы к античной культуре возник странный интерес: начали издавать переводы классических авторов, а в 1934 г. была заново открыта классическая кафедра, чей юбилей скромно отмечают 18 февраля на филфаке МГУ. Почему Сталин, очевидно, и сам изучавший древние языки в семинарии, вдруг решил восстановить в правах классическую науку? Рискну предположить, классика всегда процветала при тоталитарных режимах – и при Муссолини, и при Гитлере. Нравилась диктаторам идея сильной нации и государственности, которую они усматривали в примерах истории Греции и Рима…В XX веке от былого величия классической филологии в МГУ не осталось и следа – античность стала узкой специализацией. Тем не менее это отделение на филфаке всегда стояло особо. Потому что – недосягаемые, как на Олимпе. И еще – взяток не берут, гонят нерадивого студента с несданным латинским зачетом, метая вслед Зевесовы молнии.Теперь на классическое отделение набирают ежегодно 8–10 человек. Выпускают иногда по одному-два – учиться древностям трудно. Так за 70 лет и выпустили потихоньку около пятисот специалистов, которые сейчас работают в самых разных областях по всему миру. Они – штучная работа.Удивительно, но сами античники не считают свою науку элитарной, как могло бы показаться. Наоборот! «Нелепо, что у нас классическое образование дается в университете, – говорит доктор филологических наук профессор Андрей Россиус, заведующий классической кафедрой МГУ. – Оно должно быть в школе и должно быть сколь угодно всеобщим. Древние языки очень хорошо способствуют формированию интеллекта. Над латинскими и греческими текстами надо думать. В современных языках нет такого количества оттенков мысли».Когда мы на IV курсе «классики» однажды чего-то не выучили, наш латинист Олег Никитинский, ныне преподающий где-то между Германией и Италией, нас застыдил: «Мы-то без Горация никуда. А вот нужны ли мы Горацию?» Да, Гораций, как сказал кто-то, «разрушает соблазны ложной избранности». Когда ориентиры сбиваются, а глаз замыливается, античность с ее абсолютной красотой, простыми примерами мудрости, благородства, силы воли и разума задает невероятную по высоте планку.В самые тяжелые годы классика была тем местом, где можно спрятаться, и под маской латинских поговорок донести любую мысль. «В советское время, когда я учился, классическая филология дала мне социальную нишу, которая позволяла уклониться от официоза, – говорит А. Россиус. – Тип сутулого молодого человека, как Аверинцев, в девяти случаях из десяти культивировался сознательно: мол, я не такой, как советские чинуши».«Я знаю, что я ничего не знаю», – это Сократ, между прочим, на полном серьезе сказал, а его враги думали, что – издевается.Что же случилось? Почему сейчас на одном из самых трудных гуманитарных отделений изучают то, что раньше проходили в каждой гимназии? Какие такие глобальные сдвиги произошли в образовании, и во что это выльется? Профессор Россиус объясняет по-своему: «Тревогу вызывает не появление новых интересов, а то, что в наше время это сопровождается стремлением нагло разделаться с тем, что не подлежало сомнению. Наглость дилетантов – это очень характерно для постмодернизма, особенно доморощенного. Есть большой риск, что через некоторое число лет серьезной гуманитарной культуры не останется. Для ее развития надо, чтобы в обществе уважали серьезное знание. Кто сейчас будет ценить человека, который хорошо читает клинопись? В университетах настоящие гуманитарные науки вытесняются всякой чушью типа пиара и рекламы, чему надо учить в ПТУ. Иначе это подмена цели».Что точно противостоит пиару и маркетингу, так это античность. И никогда быстроногий Hi-Tech-Wi-FiАхиллес не догонит эту таинственную черепаху.[b]Мария ФИЛИППЕНКО,выпускница классического отделения МГУ 1998 года[/b]