Чакры гиджака и контрабаса

Мировая музыка – профилирующий предмет, по которому «Дом» из раза в раз получает уверенный зачет. Тувинцы, испанцы или какие-нибудь цыганские музыканты с берегов Нила приезжают в Москву именно по инициативе «Дома».Ансамбль иранской классической музыки «Monazzami» из тех, что выше всяких похвал.Дарвиш Реза Моназзами – почтенный иранский музыкант, декан тегеранского музыкального университета. На сцене «Дома» он руководил объединением из семи серьезных мужчин в черных костюмах и белых рубашках (сам он играет на гиджаке).Все было очень чинно и спокойно. Даже последнее отделение концерта, где прозвучали самые легкие мажорные вещи, было сыграно с высоким достоинством.Первые же два отделения являли собой почти медитативное музицирование, временами замирающее, временами срывающееся в поднебесье с огромной скоростью. Было сложно уловить настроение из-за быстрой смены ритмов и извилистых мелодических поворотов. Отчасти сложность музыки в том, что она сочетает разнородные древние и современные музыкальные традиции.Всю вторую часть пел сам Дарвиш Реза Моназзами – глуховатый голос выводил путаные мелодии, похожие на молитвы или заклинания. Музыканты в пиджаках лихо управлялись с диковинными инструментами. Вытканный ими этнический узор оказался посложнее того, что украшал большой круглый иранский ковер, на фоне которого они играли.Музыка Моназзами доставлена в Москву прямиком с горных плато Луристана, области на западе Ирана, где она столетиями впитывала ароматы самых разных культур и традиций, в том числе даже древнерусской. Не оттого ли заморские мелодические россыпи кажутся нам особенно полнозвучными?За время фестиваля композитора Владимира Мартынова на сцене «Дома» выступили его единомышленники: от ансамбля Татьяны Гринденко «Opus Posth» до поэта Дмитрия Пригова. Концепция четырехдневного форума «Предметы и фигуры» носила подзаголовок «Интерьер после оргии».Фестиваль открылся произведением «Времена года» за авторством Мартынова. Известное сочинение Вивальди здесь играло роль источника вдохновения, как и музыка Баха и Мендельсона. Один день был целиком посвящен контрабасисту Владимиру Волкову и бывшему солисту «Аукцыона» Леониду Федорову. Вначале Волкову все-таки пришлось сыграть одну пьесу Мартынова, призванную, по словам Мартынова, «раскрыть чакры контрабаса», но большая часть концерта была отдана уже известным песням Федорова. Ему как любимцу публики прощаются многие грехи, в частности, его нелюбовь расставаться со старыми песнями. Представленной в «Доме» программе лет уж пять, если не больше.Однако под конец выступления дуэта произошло чудо: Леонид Федоров на латыни исполнил красивейшую увертюру Мендельсона. Мало того, они с Владимиром Волковым даже организовали нечто вроде инсталляции – под фонограммную мелодию и запись голоса поэта Анри Волохонского зажигали свечи и выстраивали их в ряд на сцене.Уж не знаю, так ли было задумано самим Мартыновым, или здесь опять имеет место явная несостоятельность современной музыки перед классической. Может быть, дело в том, что смысл средневековой увертюры, робко и еле слышно исполненной на латыни, донести до слушателя гораздо легче, чем содержание словоблудия самого Леонида Федорова. Исполненного, кстати, очень громко. Местами даже чересчур.