Везунчик Брилев

Об этом и о других особенностях личной и творческой биографии Сергея Брилева, который является сегодня лицом главного государственного телеканала, и беседовала с ним корреспондент «ВМ».– Сергей, телегиды еще не успели растиражировать твою биографию и все подробности личной жизни. Так что давай начнем с самого начала, а именно — с того, где и когда родился Сергей Брилев.[/b]– Родился 24 июля 72 года в городе Гаване, который является столицей Кубы.– Родители коренные советские люди, которые оказались там в командировке. Отец работал в авиаэкспорте, занимался поставками на Кубу гражданских самолетов. Работа мамы тоже была связана с Латинской Америкой. Уехали мы оттуда, когда мне было два года. Так что ту «детскую Кубу» я помню в основном по фотографиям. Но потом я приехал туда сам, в 94 году, и эту страну полюбил. Мы с женой даже ездили туда на медовый месяц. Возвращаюсь к детству: потом с родителями я жил в Эквадоре несколько лет и в Уругвае.– Это сказалось на жизни вообще, потому что Латинская Америка для меня остается очень родным местом. Я имею особенность страшно влюбляться в любую страну пребывания. Так получается, что за прожитую жизнь у меня сложились личные отношения с несколькими странами. Я очень тепло отношусь к Кубе, Уругваю и Великобритании. Я давно приезжаю в эти страны не ради архитектуры, климата или экзотики, а ради моих друзей и знакомых, которые там живут и обладают именами героев сериалов.– Знакомство с женой происходило в Черемушкинском райкоме ВЛКСМ. Летом 89-го года я поступал в институт. Тогда еще существовали мандатные комиссии, рекомендации ВЛКСМ. «Сергей, не забудьте, что путевку в жизнь вам дал Черемушкинский райком ВЛКСМ», – дали мне напутствие, и я пошел... В августе месяце мама постирала мою рубашку с комсомольским билетом в кармане. Легко представить, во что превратился комсомольский билет после этой процедуры. Еще легче было представить, что ждало меня на следующий день на мандатной комиссии в институте. Понимая, что никакого института может уже и не быть, я побежал в райком.Свою историю я рассказал девушке, которая занималась выдачей комсомольских билетов. Она меня выслушала и в нарушение всех правил и инструкций сделала мне новый комсомольский билет. Через девять лет я как честный человек пришел делать ей предложение. – А девять лет, надо полагать, были заполнены романами в духе латиноамериканских сериалов?[/b]– Романов у меня было достаточно. До сериальных страстей дело не доходило, но вспомнить есть что... Главное, что в результате всех моих поездок и приключений люблю я русскую женщину.– Таких точек было несколько. Первая была в 109-й школе в Москве, когда наш класс выбрали в качестве участников лестницы для программы «12-й этаж», которая шла тогда по центральному телевидению. Это была зима 88го года. Суть в том, что «хозяином» лестницы был Слава Флярковский. После эфира он меня позвал и спросил: «Сереж, а ты куда собираешься поступать?» Я собирался в юридический. Тогда он спросил, не думал ли я о том, чтобы заняться журналистикой.Так в моей жизни появилась эта профессия. Потом, когда я учился в МГИМО, у меня возник однокурсник Саша Кучер. Мы с ним готовили какую-то конференцию по международным проблемам, и нам предложили написать об этом заметку. Мы этой идеей загорелись, заметку написали и пошли предлагать ее в разные издания. Не имея при этом никаких связей в журналистике.Везде нас выпроваживали. И уже потеряв всякую надежду, мы из телефона-автомата позвонили в «Комсомольскую правду». Там сказали, что заметка – дрянь, но предложили поработать. Мы остались. И задержались в «Комсомолке» аж на два года.– А как ты попал в «Вести»?[/b]– Первый раз предложение сесть в кадр прозвучало в 94-м году. Я немножко хулиганил на телевидении, работая уже в «Московских новостях». Меня увидел кто-то из тогдашнего руководства «Вестей». Ведущим я быть отказался и поехал корреспондентом в Лондон.– Честно говоря, тот день, при всей чудовищности происходящего, показал мне, что профессия ведущего может быть совершенно не тем, что я предполагал. Мне казалось, что роль ведущего – нечто академически скучное, а выяснилось, что динамизма там едва ли не больше, чем в работе корреспондента.– Мне сейчас нравится моя работа. Я не ожидал, что через какое-то время я смогу сказать это.Но говорю честно.– Не совсем так, конечно, но все-таки и эта «прямая линия» была для меня полной неожиданностью. Дня за два меня поставили об этом в известность.– Мне было ее удобно вести. Это был понедельник – первый день моей свободной недели. Звезды так сошлись.– Я, честно говоря, не знаю, чего я хочу от жизни и от карьеры. Вот сейчас я понимаю, что я на своем месте. И думать о том, чем я буду заниматься потом, довольно бессмысленно. Сейчас на летучках соотношение ободряющих и критических ремарок очень динамично меняется. Мне очень нравится, что ругать начали рано и по делу. Значит, чему-то надо еще поучиться.