ЭКСПРЕСС-ОПРОС

Я вообще против реституции. Если бы все страны начали возвращать художественные ценности, попавшие к ним во время многочисленных войн, тогда пришлось бы закрыть, например, Британский музей. Мы в свое время вернули Германии Рубенса и получили взамен трактора. Разве это совместимые вещи? А кто вернет нам взорванные фашистами церкви и разбитые фрески? В желании министра культуры вернуть Бременскую коллекцию я вижу проявление нашей слабости.Чтобы вернуть чужое, сначала надо получить свое. А подсчитать сейчас, где чужое, где свое, практически невозможно.Мне больше импонирует позиция Губенко и Матвиенко, которые против возвращения коллекции. Германия во время войны вывезла огромное количество наших ценностей. И возвращать их никто не собирается. Мы же лебезим перед Германией и готовы отдать ей все, что она попросит.Я считаю, что мы должны следовать международным правилам реституции. Если они говорят, что награбленное нужно возвращать, значит — нужно. А Губенко и Матвиенко в своем нежелании возвращать Бременскую коллекцию исходят из внутриполитических интересов.Я считаю, что коллекцию надо вернуть. Это достояние Германии. Ей она до войны принадлежала, ей и сейчас должна принадлежать.Я считаю, возвращать коллекцию должны, но это сложный процесс, и он должен быть отрегулирован. И еще. Хотел бы возвращения Кельтской коллекции из города Эберсвальда. Это древние предметы, представляющие высокую художественную ценность. Она была вывезена из Берлинского музея во время войны.Хорошо бы знать юридическую составляющую. Есть компетентные государственные органы, которые должны внятно объяснить суть проблемы. А наша болезнь — излишняя эмоциональность. Если отдать, то можно глубоко скорбеть о коллекции, но внутри гордиться тем, что мы страна, соблюдающая определенные правила поведения.Если пойти по этому пути, то где найти ту точку отсчета, с которой начинать? А сможет ли Германия вернуть нам огромное количество икон, которые почему-то появились в их антикварных магазинах после Второй мировой войны? Я солидарен со Швыдким, все надо возвратить на свои места. Произведения искусства должны дышать, как и люди, своим воздухом. Там, где чувствуют себя комфортно. Мы со своими-то шедеврами не умеем обращаться, сколько икон загублено, вывезено! Сколько картин лежит в запасниках десятилетиями! Большое количество вывезенных из СССР произведений искусства не возвращены Германией, поэтому разбазаривать то, что мы имеем, — нерачительно. Матвиенко и Губенко придерживаются здравой позиции.Это вопрос не новый. Он возникал уже не раз. Я полностью на стороне Матвиенко и Губенко: обвинять нас в воровстве некорректно. Надо без эмоций, соблюдая интересы Германии, но и не забывая о своих, решить этот вопрос на паритетной основе.