Абрикосовская коммуналка

До революции этот двухэтажный особняк принадлежал купцу Абрикосову. В советскую эпоху дом вырос; надстроили еще этажи, а квартиру на первом этаже с просторными залами, холлами, зимним садом, с потолками высотой в пять метров разгородили на множество комнат и комнатушек. Впрочем, остатки прежнего великолепия напоминали о себе до самых последних лет: фрагменты лепнины на стенах, выпуклые замысловатые узоры на дверях, а в коридоре у входа – громадное зеркало, в черной раме с широким подзеркальником.Весь первый этаж снимал у Абрикосова суконный фабрикант Кокорев. Дочь его, Анна Николаевна, жила здесь в небольшой комнатке до самой смерти. А напротив, во флигеле, в коммуналке коротали свой век дети бывшего владельца дома – Григорий и Тамара Абрикосовы.Квартиру, о которой я веду речь, населяли люди самые разные. Многих из них помню отлично, так как частенько приходила в гости в одно из здешних семеейств. Так, одну из комнат занимал пьяница-истопник с женой дворничихой Акулиной и четырьмя детьми, а на другом конце коридора жила Магдалина Ивановна Сизова. Кстати, заметим, уже после войны ее нередко навещали Борис Пастернак с Ольгой Ивинской, народная артистка СССР Анастасия Зуева, дочь Федора Шаляпина Людмила…А в середине 1930-х годов в 16-метровую комнату вселилась Нина Евгеньевна Чулкова со своим дядей – Иваном Николаевичем Леонтьевым, игравшим на домре в оркестре, бабушкой Марией Михайловной и новорожденным сыном Борей.И еще одна примечательная соседка, Мария Алексеевна Тихомирова. Простая чертежница, она – и это при советской власти! – объездила по туристическим путевкам чуть ли не полмира. Побывала и в Японии, и на Кубе, и в Канаде, и в Европе… Из каждой страны привозила маленький сувенир. При этом в ее комнате висели дырявые шторы, стоял копченый стол… Зато была она завзятой театралкой, да и на концерты ходила часто в консерваторию и в ЦДРИ, благо билеты тогда стоили недорого.Невозможно рассказать о всех обитателях квартиры! Жил там и толстый Коля-инвалид, клеил какие-то этикетки. И богатая по тем понятиям семья Шарлат с тремя дочками-школьницами.Шутка ли сказать, три перегороженных комнаты занимали да еще домработницу держали! Жил прибалт Рихард Штейфнер с матерью. Отца его арестовали. А сам он каким-то образом уцелел. В совершенстве владея немецким языком, он попал на фронт переводчиком и, представьте себе, домой вернулся! В довоенные годы в этой огромной коммуналке обитало человек тридцать, и все каким-то образом уживались друг с другом, несмотря на единственный туалет и одну (но все-таки роскошь по тем временам!) ванную.…Летом 1942 года бомба упала в соседнем Сверчковом переулке, снесла полдома, погибли люди. А огромную коммуналку в Потаповском так тряхнуло, что двери слетели с петель, стекла повылетали, с потолков посыпались куски штукатурки, а люди попадали на пол, думали – конец! Долго не могла прийти в себя старушка Анна Николаевна Кокорева, а Нине Евгеньевне Чулковой та бомбежка снится до сих пор. Во время войны она работала в ателье в Столешниковом переулке. К ним с фронта нередко привозили простреленные пулями, осколками ватные брюки, шинели, гимнастерки. И надо было срочно их отремонтировать. Ее наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». А после войны… Дядя Ваня вернулся с фронта раненый, а родной его брат Евгений Николаевич, наборщик в типографии, в 1937-м за неосторожное слово был арестован, после войны жил где-то за 101-м километром. Однажды он приехал в Потаповский навестить родных и… кто-то донес! В коридоре за дверью послышался шум, милиционер, дворник… Дядя Женя успел выскочить в окно – благо, что квартира на первом этаже! А после XX съезда пришла в эту квартиру с ордером на комнату Евгения Семеновна, недавняя узница лагеря. Мужа ее сестры, который работал в правительстве, вместе с семьей арестовали, а заодно и ее. К новой соседке часто приходил родственник, известный драматург Михаил Шатров. Крошечную комнатку-сапожок занимала скромная служащая Неля Владимировна с очаровательной дочкой Наташей. Наташа вышла замуж за чилийца Гиермо и привела его к себе домой. Так в квартире появился иностранец.Шли годы. Старики умирали, получая новое жилье, разъезжались соседи… Старая квартира становилась все просторней и просторней. А двор и сейчас все тот же – уютный, закрытый со всех сторон, с глубокой аркой ворот. И в хорошую погоду по вечерам проводят здесь время старожилы, слушая звон колокола церкви Федора Стратилата, что в соседнем Архангельском переулке.