ВАСИЛИЙ ЯКИМЕНКО, ЛИДЕР ДВИЖЕНИЯ «ИДУЩИЕ ВМЕСТЕ»: Я ДЕЛАЮ СУМАСШЕДШИЙ ПРОЕКТ

– Администрация президента – очень замечательная, но очень медлительная организация, в которой на уровне начальника отдела очень сложно провести решение. А я внутренне революционер, и меня не устраивал этот уклад. Фактически встал выбор: либо работать там и потерять организацию, либо работать здесь. У меня не было колебаний.– Конечно, контактирую. А как же? – Нет, я им вношу предложения. Я не хочу по неопытности совершать больших ошибок. Решение поместить Владимира Владимировича на майку, чтобы каким-то образом фигуру президента в молодежной среде позиционировать, их не очень обрадовало.– Когда огромное количество людей ходит с Че Геварой на пузе, никто не говорит, что Че Гевара похож на кенгуру. Вы хотите сказать, что именно Путин похож на кенгуру? Мне не кажется, что он похож на кенгуру.– Это совершеннейшая неправда. Меня пригласили в администрацию, потому что у меня уже было это движение. То есть все наоборот. Я хотел создать его еще пять лет назад. И я его не создал пять лет назад, потому что любое движение, тем более молодежное, требует каких-то четких вещей: должен быть лидер, должен быть идол… И без Путина создание такого движения было нереальным. Не было объединяющей фигуры.– Путин уйдет в отставку?! – Я надеюсь, что когда Путин уйдет в отставку, на его место придет человек из «Идущих вместе». Путин, так или иначе, уйдя в отставку или нет, останется в наших сердцах. Как человек, которому мы в значительной степени обязаны тем, что мы состоялись. Ну уйдет – и прекрасно. Президент уходит – люди остаются.– Нельзя сказать, что это чистой воды альтруизм. Я реализую себя. Я делаю сумасшедший проект, который не делал никто.– Вы можете оценить то, что я сейчас сказал, в деньгах? Какую я бы зарплату считал достаточной, чтобы перейти на другую работу? Никакой! – Приличный.– Сейчас объясню. Приходит к нам Челябинский тракторный завод. Это серьезная команда серьезных бизнесменов.– А у кого в нашей стране нет долгов? Долги – это еще не значит, что нет денег… И они говорят: мы хотим в Екатеринбурге организовать движение, мы готовы его финансировать. А потом одна московская газета, которая отличается радикализмом в суждениях, публикуют статью под названием «Сосущие вместе». У кого?» У Челябинского тракторного завода? – Наверное, есть определенная боязнь, испуг и заказы людей, которые не заинтересованы в этом движении и в том, чтобы президент был достаточно силен.– Я не могу и не готов вам сказать.– 54 доллара получает командир отряда.– Полно.– Она двигает свои мысли и идеи. Но не очень успешно...– Ну, если только теоретические.– Совершенно верно.– По-разному. Столько, сколько мы хотим. Когда мы имели возможность набрать в движение десять тысяч членов, мы принимали по триста человек в день. Сейчас мы набрали это количество. Наши финансовые возможности не безграничны – мы не можем обслуживать больше десяти тысяч человек в Москве.– Да с любого. К нам недавно ветеран войны пришел. Мы ему сказали: если вы в душе молодой, то берем вас – никаких проблем.– Мы хотим провести акцию по уборке страны. Но еще точно не решено, когда.– Я не могу вам сказать ничего, что касается завтрашнего дня. Если ситуация будет требовать, чтобы мы стали политической партией, значит, мы обсудим этот вопрос.– Нет, у меня вообще в жизни с алкоголем не сложилось. Я вообще не пью. Не потому что у меня какие-то убеждения, а потому что как-то почему-то не идет. Я несколько раз пробовал. Мне не нравится вкус никаких алкогольных напитков.– Я играю на гитаре.– На «Мерседесе-420». Это остатки моего бизнеса, ему 7 лет.– Нет, мы просто его приглашали на Селигер, но он, собака, не поехал… Но плакат передал. Он хороший человек: я никогда с ним не встречался, но мне нравится, что в его песнях есть какое-то переживание за Россию. Искреннее переживание, а не Газмановское – какое-то старушечье и бессмысленное… – Руки не дошли. У нас очень уважительное и аккуратное отношение к Путину. Он – президент, который разделяет наши взгляды, а мы разделяем его взгляды. Мы не делаем никакого фетиша из него. Это человек, который бьется с нами на одной и той же площадке.– Я ни во что практически не верю.– К сожалению, нет. Я очень уважительно отношусь к религии, но я вырос в такой странной атеистической семье, что до сих пор никак не приду к Богу. И я не считаю, что это насильственно надо делать.– Езжу иногда.– Экономически там все здорово. А вот внутренне... Мне кажется, там люди в абсолютном тупике.– Это безусловно коммерческий проект, очень замечательный и творческий. Люди сделали то, чего не было. И это прекрасная идея, но я не понимаю, во имя чего она эксплуатируется. Я не сторонник того, что нужно взять сейчас западные бабки и переделить их в пользу государств Африки или нашей страны, которые ни черта не делают, только бессмысленно их проедят. Я сторонник того, что человек всего должен добиваться сам.– Вы видели, чтобы мы кидали яйца в коммунистов?! Давайте не будем тиражировать этот слух. Нельзя кидать яйцами в коммунистов, потому что, кидая в них яйцами, мы встаем с ними на один уровень взаимоотношений. Коммунисты – это отжившее племя фанатичных людей. Вообще их нет. В коммунистов ничем нельзя кидать, их надо пожалеть. Это люди, которые искренне посвятили свою жизнь не тому. Их можно посадить в красный угол, и пусть они там сидят и дают пример тому, что можно во что-то верить, современному поколению, которое не верит ни во что.– Я имел в виду не тот красный угол, в котором стоят иконы, а тот, в котором должны сидеть коммунисты.