Стены забытых предков

По ночам Юрию Александровичу не спится — он боится умереть. В одиночестве. Старику недавно стукнуло восемьдесят два, а дети и внуки бывают у него не чаще чем раз в месяц.Когда у Юрия Александровича прихватит сердце, он что есть силы стучит клюкой в соседскую стену. Раньше на его стук прибегали — жалели. А теперь не ходят. Да и кому охота среди ночи вставать, чтобы успокоить «выжившего из ума», полуслепого и глухого старика? Так что, когда его долго не видно, настоящая благодать наступает.Правда, потом спохватываются, звонят участковому: еще не выветрилась из памяти неприятная история, приключившаяся в соседнем подъезде месяц назад. Участковый тогда, спрятав нос в кулак и страшно сморщившись, констатировал: померла во сне.Случилось такое с бабой Катей с шестого этажа. Легла спать и не проснулась. Когда спустя полгода в старушкину малосемейку заглянул участковый, в квартирке мало что изменилось, за исключением разве что самой хозяйки. Полуразложившийся труп, распростертый на почерневшей постели, опознать было практически невозможно, а тошнотворный запах, казалось, намертво впитался даже в стены.Едва от подъезда отъехала труповозка, увозящая старушкины останки, откуда ни возьмись объявились «скорбящие» родственники.Чтобы избавиться от мрачного духа смерти, родня бабы Кати проветривала однокомнатный «склеп» денно и нощно, стены и пол брызгали ароматизаторами, а кровать выставили на помойку. Через три месяца «нехорошую квартиру» сдали в аренду молодой семье.То, что случилось с бабой Катей, еще в конце 80-х показалось бы дикостью. А уже с 1992го подобное столичными службами дезинфекции воспринимается относительно спокойно (именно с этого года количество «мертвых жильцов» в столице начало увеличиваться).— Мне о таких случаях ничего не известно. Одинокими стариками занимаются центры социального обслуживания. Им покупают продукты, ходят в аптеку, оплачивают счета... — заявляет пресс-секретарь городского Комитета социальной защиты населения Анна Шаповалова.Занимаются. В Южном Чертанове, где живет Юрий Александрович и жила баба Катя, около 35 тысяч пожилых «одиночек». По словам Ирины Евстигнеевой, возглавляющей местный ЦСО, центр обслуживает всего 840 стариков. А больше и не может — в учреждении всего 83 штатных работника.В каждом районе Москвы от 12 до 36 тысяч одиноких стариков, нуждающихся в помощи.При этом в штате одного районного ЦСО не больше сотни социальных работников (зарплата большинства не превышает 400 рублей, так что кадры постоянно «утекают»). Каждый сотрудник может взять шефство над 10—12 стариками. Не больше.По данным комитета соцзащиты, в Москве сегодня 113 центров социального обслуживания, они оказывают надомную помощь 117665 пенсионерам.Руководители городских ЦСО утверждают, что пользоваться услугами социальной службы может любой пожилой москвич. Ему лишь надо представить справку с места прописки (о составе семьи), а также врачебное свидетельство о том, что он действительно нуждается в надомном обслуживании. Согласно мини-опросу, проведенному отделом расследований, выяснилось, что о существовании подобной службы известно лишь каждому седьмому пожилому москвичу. Впрочем, узнав о бесплатных услугах ЦСО, старики не торопятся собирать справки. Где гарантия, что не попадет такая вот бумага (о занимаемой жилплощади) в руки мошенников или бандитов? На стариковском страхе одиночества делают неплохие деньги риелторские фирмы. Одиночки, обитающие в двух-трехкомнатных апартаментах, у предприимчивых агентов всегда на вес золота. И все-таки число владельцев, «залежавшихся» в собственных квартирах, неуклонно растет.Внуки отказываются от своих престарелых родственников, издалека ожидая, когда наконец предок почит и освободит квадратные метры. Люди перестали общаться. Народ месяцами спокойно проходит мимо двери, за которой гниет тело соседа по лестничной площадке.Впрочем, если даже оставить в стороне нравственные оценки и обратиться к просто санитарии, проблем — более чем достаточно.По мнению заместителя главного врача дезстанции № 2 Елены Гориной, подобное явление — разложение трупа в жилом помещении — чревато вспышкой инфекций. И в самом деле.Кто придумал, что тело необходимо закапывать на глубину 1300 см или сжигать не позже, чем через трое суток после наступления смерти? Санитарные врачи. Делается это не только по этическим и эстетическим соображениям. Испарения трупного яда наполняют воздух микроорганизмами, опасными для здоровья (животным трупным ядом на заводах травят тараканов). У надышавшегося трупными испарениями может наступить отравление и интоксикация организма. Потому после обнаружения трупа в помещении необходима дезобработка. Стоимость дезинфекции, в зависимости от площади квартиры, может колебаться от 150 до 800 рублей. Наверное, поэтому количество вызовов «на труп» в регистрационных книгах городских дезстанций намного ниже по сравнению с данными службы перевозки трупов. Просто родственники не желают раскошеливаться.Квартиры после трупов чаще всего сдают в аренду: новые владельцы обживать бывшую мертвецкую не торопятся.Обеспечить тотальную проверку дезинфекции таких вот квартир не представляется возможным: ведь, помимо государственных дезстанций, вот уже несколько лет в столице действуют альтернативные (коммерческие), которые за свои услуги берут еще больше, а отчетность составляют ту, что выгодней для коммерческого успеха.В общем, нет контроля за престарелыми владельцами московской недвижимости, нет контроля и за ее, недвижимости, безопасностью. Пробел этот в системе социальной защиты зияет вот уже не один год.Правда, в Комитете социальной защиты населения об этой проблеме неизвестно. Может, только пресс-секретарю?