Ирина Лобачева — Илья Авербух: Мы не могли друг друга потерять

[i]В последнее время танцы на льду частенько «фигурируют» в скандальных контекстах, да и примерами отвратительных отношений между партнерами сейчас уже никого не удивишь. В общем, сплетен и склок вокруг такого, казалось бы, утонченного вида спорта достаточно.Фигуристы же, вставшие в пару «из любви друг к другу» и ухитряющиеся совмещать (или, напротив, умело разделяющие) семейную жизнь с постоянными тренировками, выступлениями, поездками, то есть 24 часа общающиеся друг с другом практически каждый божий день, — это уже из области раритетов.Но наши сегодняшние собеседники как раз из числа таковых.[/i][b]— Не обидно было остаться без «главной» медали? Илья: [/b]— Не поверите, абсолютно нет. Это же только промежуточный результат, а конечная цель — звание чемпионов мира и медали грядущей Олимпиады. На первое место мы готовы шагнуть и с четвертого. Тем более догонять всегда легче, чем удерживать титул. Главное — правильно рассчитать силы.[b]— Ваша уверенность подкупает. В фигурное катание, наверное, тоже не случайно пришли, и амбиции такие всегда были? Ирина: [/b]— Я как раз случайно. А точнее, как многие дети, из-за здоровья. Часто болела ангиной, и бабушка купила коньки. Теперь жалеет, по крайней мере ждет, когда закончу.— А меня мама привела на каток очень даже целенаправленно. Жизнь такая тогда была. Как пробиваться? Через спорт. Из всех видов ей больше всего нравилось именно фигурное катание, тогда дико в стране популярное. У нас с Ирой, кстати, очень интересно все сложилось. Мы ведь еще детьми катались в одной группе, но как одиночники. Она очень быстро прогрессировала, вот только травма ей помешала. Иначе… — …Иначе я бы ни за что не пришла в танцы. Мне и в 15 лет, когда это все же произошло, трудно было осознать: как это — взять мальчика за руку, да еще обниматься на льду! — А я в прыжках не блистал, на меня уже рукой махнули. И только в танцах стал по-настоящему от фигурного катания удовольствие получать. Может, потому что результаты появились. [b](С первой партнершей, Мариной Анисиной, Авербух дважды выигрывал чемпионаты мира среди юниоров. — О. Б.) [/b]— Мне первые года два танцевать страшно не нравилось, бросать собиралась. Успокоилась лишь после того, как встала с Ильей в пару.[b]— Подождите, так у вас с самого детства сплошная идиллия? Илья: [/b]— Что вы! Сначала друг друга вообще не воспринимали. Встречаться стали много лет спустя. Полюбили друг друга безумно и поняли, что если не станем парой и на льду — просто потеряемся: ведь когда Ирина решила уйти из любительского спорта, у нее сразу появилась масса предложений уехать за границу, кататься с другим партнером.[b]— Илья, но вы ведь с Мариной Анисиной выступали весьма успешно, и вдруг распалась такая пара. У вас, понятно, любовь, а каково партнерше? Расстались-то как? Илья: [/b]— Представьте себе, спокойно. Мне кажется, для нее это не было болезненным. А потом, мы совсем молодыми были: мне 18 лет, Марине — 16. Казалось, все еще впереди.[b]— А сейчас, когда она с Гвендалем Пейзера вовсю штурмует высшие ступени пьедесталов, не появляется ли мысль, что останься вы тогда вместе, могли бы достичь большего? Илья: [/b]— Нисколько не жалею о том, как все сложилось. И говорю это не потому, что жена сидит рядом. Просто уверен: мы с Ирой можем добиться очень и очень многого.[b]— Неужели между бывшими партнерами нет духа соперничества? Илья: [/b]— Был, но только поначалу. Сейчас мы уже совсем близки по уровню мастерства к Анисиной — Пейзера. Это при том, что они — первая пара Франции, а нам еще в своей сборной предстоит отношения выяснить.[b]— Кстати, интересно, как эти отношения складываются? Ведь долгое время практически все ведущие российские танцоры тренируются под руководством Натальи Линичук и Геннадия Карпоносова. Вам не «тесно», например, рядом с двукратными чемпионами мира Анжеликой Крыловой и Олегом Овсянниковым? Илья: [/b]— Отношения строятся, как в семье (с тренером мы подчас проводим больше времени, чем со своими близкими), и так же, как в семье, иногда возникают обиды, элементарная ревность. Именно этим, наверное, объясняются многие переходы спортсменов. Что касается нашей пары… Во-первых, мы пока не совсем на равных соперничаем с Крыловой — Овсянниковым: еще не боремся за первое место. А во-вторых, многое зависит от умения тренера работать с группой. Линичук очень искусно находит подход к каждой паре. Старается подчеркнуть достоинства каждого, и ей, по большому счету, не важно, кто из нас выиграет. Главное, чтобы была медаль. Золотая. И, желательно, серебряная.[b]— Никогда не поверю, что в группе нет фаворитов.Ирина: [/b]— Чтобы все работали на выигрыш какой-либо конкретной пары? Такого действительно нет. Конечно, у тренера подсознательно существует некий рейтинг дуэтов, но не более того. К тому же, если нас что-то не устраивает, мы вольны пригласить любого постановщика, выбрать для программы любую музыку — то есть налицо свободная конкуренция.[b]— А такой «здоровый образ жизни» на льду как-то влияет на взаимоотношения соперников вне катка? Ирина: [/b]— У нас, например, с Анжеликой и Олегом очень хорошие отношения. И во многом способствуют этому их человеческие качества.—Думаю, отношения неплохо складываются потому, что танцы как-то ближе к искусству. Плюс мы все же культурные люди, из интеллигентных семей. Олег, например, может запросто подойти во время тренировки и что-то посоветовать. Не знаю, было бы нечто подобное, если бы с нами до сих пор тренировалась какая-нибудь фантастическая Паша Грищук… — Кстати, дуэт Грищук — Платов чем-либо отличался в этом смысле? Илья: — Сложно говорить о паре в целом. Они, хотя и катались много лет вместе, всегда оставались совершенно самобытными личностями. То, как Женя общается, как себя подает, действительно близко к идеалу. А Грищук… Она, конечно, гениальная фигуристка.[b]— Контрактная система в вашей группе появилась после того, как Грищук и Платов перешли к Татьяне Тарасовой? Илья: [/b]— Нет, по контракту мы работаем с тех пор, как уехали в США. И это нормальная система. Оговариваются условия занятий тренера с учениками, вплоть до количества часов, а также все нюансы на случай, если вдруг фигурист решит сменить наставника. И то, что тренер таким образом пытается защитить себя, понятно. В каждого спортсмена он вкладывает слишком много сил. А когда лавры достаются другим, очень обидно. Контракт же позволяет получить хоть какую-то финансовую компенсацию, и этот механизм сработал в случае «Грищук — Платов».[b]— Скажите, кто платит за вашу подготовку в Америке? Илья: [/b]— Много делает Делавэрский университет. И самое главное, мы ежедневно имеем 4 часа бесплатного льда. Он же выделяет жилье и около 2,5 тысячи долларов в год на питание. От нас требуется каждый сезон бесплатно участвовать в 5—6 показательных выступлениях. А что касается костюмов — это существенные затраты — большую помощь оказывала московская организация МГФСО.[b]— Насколько мне известно, стоимость «гардероба» исчисляется тысячами долларов.Ирина: [/b]— Десятками тысяч. Для каждого танца приходится делать не только тот костюм, который видят зрители, но и тренировочный, в котором мы показываем программу судьям. Вот и представьте, что это такое, если один эскиз стоит 100 долларов. Соответственно, все умножайте на два.[b]— Не могу удержаться от комплимента создателю нарядов.Ирина: [/b]— Их автор — замечательный мастер Ирина Попова — раньше работала в мастерских Большого театра. К тому же очень помогают родители, особенно Илюшина мама.Она у нас просто ас. Так что очень здорово экономим на пришивании блесток, к примеру.[b]— Вам в Америке хорошо? Ирина: [/b]— Работать — да. Для этого есть все условия. А так — скучаем.И родители нас чаще по телевизору видят: в Москву-то приезжаем месяца на полтора в отпуск и на национальный чемпионат. Друзья все, конечно, тоже здесь. Да там и нет никакой дружбы, даже между американскими семьями нет.— После Москвы мы никак не могли привыкнуть к ритму маленького студенческого городка Нью-Арк. Но адаптировались и теперь уже разбираемся в американской жизни.Там, с одной стороны, можно быть уверенным во всем. Я, например, забыл, что такое закрывать машину, и не переживаю, если оставил дома незапертой дверь (хотя, конечно, мы не в Нью-Йорке живем). С другой — что-то порой просто бесит. Глупая злость, конечно. Ну остановит, скажем, полицейский за какое-нибудь мелкое нарушение, и ты ему уже ничего не объяснишь: закон есть закон.[b]— Может быть, у вас есть какие-то иные географические симпатии, все-таки много поездили? Ирина: — Очень нравится Швейцария.Илья: [/b]— А я люблю большие города: Париж, Рим. Италию просто обожаю, и экспрессивность итальянская очень по душе!