Ах, бар ты мой, американка!

А Париж для России – город особый. Сил у нас на то, чтобы было «как в Париже», не жалели. А потому, раз в Париже есть американские бары, то они должны быть и в Москве! Новая мода достигла берегов Москвы-реки в ту пору, когда страсти и страхи первой русской революции поугасли, и жизнь вернулась в свою колею. И вот весной 1906 года один предприимчивый содержатель клуба, опередив конкурентов, выписал из Парижа бармена и устроил в своем заведении самый настоящий бар, оборудовав его так, как и предписывали каноны заокеанского питейного дела.Начинание произвело настоящий фурор. Интернационализм постигался на практике: за стойкой гостей встречал бармен-француз, выученик американцев, превзошедший науку сбивания коктейлей в Лондоне. Попав в свое время из Парижа в столицу Великобритании, экс-гарсон освоил всю механику заведения, потом работал барменом в Париже, а оттуда его пригласили уже в Москву.Галантный красавец в ослепительно белом пиджаке взбивал яичные желтки, смешивал напитки в блестящих бокалах (тогда никто еще не употреблял слова «шейкер»), разливал коктейли: «милк», «тюрку», «русский медведь», а посетители учились высасывать их через соломинку.Как-то сразу так пошло, что бар стал ночным заведением, где собиралась веселящаяся и флиртующая Москва. Женский пол в баре был представлен дамами полусвета, дерзкими эмансипе, актрисами разных театров, окруженными толпой поклонников… Пили модные коктейли, слушали игравший в баре румынский оркестр и веселились, веселились ночь напролет – заведение функционировало до шести утра.Бармен освоился в Первопрестольной быстро: добавил к своему родному французскому и приличному английскому несколько русских фраз и сразу стал «своим в доску».Не отходя от стойки, он завел в Москве обширнейшие знакомства в самых разных слоях общества, а главное – познал всех кокоток города, щедро потчуя их коктейлями. Оценив всю выгодность своего положения, француз очень скоро стал одним из самых ловких сводников в Москве, имея от этого вполне приличный приработок.Но ни что не вечно под луной – «американское заведение» пало жертвой скандала, вспыхнувшего в Москве после знаменитой ревизии сенатора Гарина, проведенной в 1910 году. Оказалось, что все московские клубы функционируют с вопиющими нарушениями, откупаясь от полиции огромными взятками.Игорные заведения и дома свиданий, укрывавшиеся под вывесками клубов, перешли на нелегальное положение, но подпольный американский бар – увы! – не состоялся...Оставшийся не у дел бармен в Париж не уехал. Как и его предок, «французик из Бордо», он нашел отличное применение своим знаниям и связям, предлагая услуги гида и знатока местного быта приехавшим в Москву соотечественникам. Его видели во множестве мест: затевались ли автогонки, полеты на аэропланах с участием иностранцев, намечались ли гастроли знаменитости – бывший бармен был тут как тут. В Париже о нем ходила слава как о «деловом человеке, хорошо знающем Москву и нравы русских». Но особенно он любил шествовать над заезжими французскими шансонетками, получавшими ангажемент в русских кабаре.Он знакомил их с богатыми москвичами, которые «в долгу не оставались». Впрочем, ему платили и девицы, которым он помог найти богатого покровителя. Дела бармена процветали. А когда его упрекали за род занятий, он с пафосом давал отповедь: После таких слов обличителю, казалось, ничего не оставалось, как встать и запеть Марсельезу!