Скромно, по-нашему, по-императорски

Гоф-фурьер Афанасий Зюкин, «преданный без лести» семье великого князя Георгия Александровича, ехал в Первопрестольную на коронационные торжества с настороженностью: а ну как разместят москвичи тесно, слуг не дадут? Так и вышло. Пришлось Зюкину, ведавшему и питанием августейших особ, изрядно потрудиться. Справился.Первый завтрак на московской земле был хоть и без изысков, однако пристойным: Жаль, без горячего.Все эти бытовые неурядицы были ничтожны с настоящей бедой – похищением Михаила Георгиевича, сына великого князя. А потребовали изверги за возвращение отпрыска алмаз «Орлов».А потом так закрутило Афанасия Зюкина на пару с отставным статским советником Эрастом Петровичем Фандориным, что только держись. Мало, преступника не поймали – сами под подозрением оказались! А развязка уж близко... И тут Фандорин куда-то исчез, оставив Зюкина дожидаться от него вестей.Чтобы скрасить ожидание, гоф-фурьер стал просматривать прессу, очень расстроился после статьи в «Московской иллюстрированной газете». Редакция, которой явно запретили живописать смертоубийство на Ходынском поле 18 мая 1896 года, в отместку воспроизвела меню ужина в Грановитой палате: Конечно, Зюкин понимал, что меню по случаю печальных событий самое скромное. Ни осетров, ни фаршированных фазанов, ни даже белужьей икры. Спартанская трапеза! Приглашенные на ужин высокие особы это оценили. Но зачем печатать такое в газете, для многих читателей которой и колбаса «собачья радость» – лакомство? У любой истории есть конец. Не спасли Фандорин и Зюкин августейшее чадо, но с похитителем покончили и «Орлова» уберегли. За этот подвиг гоф-фурьер был пожалован из императорских рук бриллиантовой табакеркой, наградными в 10 000 рублей и назначен заведовать всем штатом придворных служителей с новым званием – камер-фурьера, а это много круче титулярного советника, армейского штабс-капитана или флотского лейтенанта будет!