Заложники пипл-метра

связывает со «Времечком» («ТВ Центр») уйма времени – больше десятка лет. Он стоял, что называется, у истоков программы и сейчас ее руководитель и ведущий. В то время как отечественное ТВ «утопает» в лицензионных проектах и форматах, по-домашнему уютное «Времечко» продолжает рассказывать о проблемах простых людей. Корреспондент «ВМ» встретилась с Игорем Васильковым и расспросила его о том, как «Времечку» удается вписываться в новую телевизионную действительность.– В чем секрет долгожительства «Времечка»?[/b]– В его продюсере Анатолии Малкине и главном редакторе нашей телекомпании «Авторское телевидение» Кире Прошутинской. Они придумали «Времечко» и в течение многих лет прилагают все усилия, чтобы программа существовала. В этом моем утверждении нет ни доли преклонения перед начальством. Это простая констатация факта. Сегодня все зависит от продюсеров. Телевидение – это исключительно продюсерский продукт.– Раньше «Времечко» было информационно-развлекательной программой в виде тележурнала, а сегодня это ток-шоу. Кстати, это единственное ток-шоу, которое идет в прямом эфире.– В первую очередь в том смысле, что мы перешли на другой формат. Есть понятия «современного» и «несовременного» ТВ, которые сейчас активно обсуждаются в среде телевизионного руководства. У меня в связи с этим возникает вопрос – а где эталон и того, и другого? Мне кажется, что телевидение в первую очередь должно быть интересным, а каким образом это достигается – перевернутой камерой или демонстрацией обнаженных гениталий – это уже вопрос второстепенный. Телевидение должно людей развлекать – это первая его функция. Даже новости развлекают. А вторая функция – все-таки немного образовывать. Истина банальная, но, к сожалению, она с телевидения уходит.– Понятие рейтинга в нашей стране совершенно деформировано и искажено. В тех же США, на которые мы постоянно равняемся, около 30 агентств, которые занимаются подсчетом рейтингов. В нашей стране – всего одно агентство, чего не может быть по определению. Мы работаем не для зрителей, а для пипл-метра. Мой учитель Владимир Познер в свое время произнес известную фразу «пипл хавает». Мы ее несколько видоизменили с учетом нынешних реалий – «пипл-метр хавает». Непонятно, у кого стоят пипл-метры, которые фиксируют этот самый рейтинг, что в итоге идет на стол руководителям рекламных агентств. Рейтинг вовсе не показывает успешность той или иной программы.Есть такое модное слово «тайм-слот» (): в этот тайм-слот хорошо разместить рекламу пива, а в этот – женских прокладок. Поэтому телевидение и становится таким гламурным. Сегодня нет общественного телевидения, сегодня есть телевидение рекламное – для продажи товаров и услуг. Конечно, это кризис. И дело не в гламуре. Просто качество телевидения определяется не пристрастиями, которых нет, а продажами рекламного времени.Зачастую рекламу размещают огромные мировые концерны, которым в принципе на качество телепродукта наплевать. Они подсчитывают, что русские люди должны купить столько-то прокладок, столько-то пива и т. д. А вообще у меня ощущение, что мы – те, кто выходит в эфир, являемся прокладками между рекламой.– Ну а если взять темы, которые обсуждаются в программе?[/b]– Перед нами стоит конкретная задача – делать рейтинг. Нам приходится идти на поводу у пипл-метра. На поводу у тех, кто привык смотреть всякие желтые истории. Поэтому нам приходится выбирать соответствующие темы – тренажеры для интимных мышц, силиконовые груди, как выйти замуж за богатого. Мы существуем в новом формате меньше полугода. И все-таки будем стараться удивлять людей чем-то кроме того, что я перечислил, – какими-то жизненными историями, которыми всегда славилось «Времечко».– Желтые темы – кто с кем спит и тэпэ. Вторая по рейтингам тема, как ни странно, – межнациональные отношения. У «Времечка» есть фирменная особенность – обратная связь. И когда, упаси господи, происходят какие-то страшные события, у нас моментально взлетает рейтинг. Я думаю, потому что людям в таких ситуациях нужно выговориться, и такую возможность кроме нас никто не дает.– Да, я этим занимаюсь постоянно. У Быкова, как у великого писателя земли русской, есть свои устоявшиеся взгляды. Мы стараемся договариваться о том, что позиции будут разные.– В общем, нет, он абсолютно нормальный человек, просто есть вещи для него принципиальные, поскольку он в первую очередь писатель. А я не писатель, тогда я беру на себя эту функцию и отстаиваю позиции, которые мне не близки, вызывая подчас раздражение у зрителей. Но мне кажется, что раздражение – это тот фактор, из-за которого нас смотрят. Если ты не вызываешь раздражения, то, наверное, и неинтересно смотреть.– Извините за банальность: как вы отсекаете неадекватных зрителей, которые вам звонят?[/b]– Есть определенная методика, которую, кстати, я даю своим студентам в университете. По одному «алле!» я могу сказать, нормальный человек или нет. Ошибок не возникало.– Ну, во-первых, это прямой эфир, который не прощает ошибок. Существует ряд табу, ограничений, в том числе связанных с политикой. Мне как руководителю программы все время приходится отвечать и перед продюсером, и перед каналом. Хорошо, что «Времечко» позиционирует себя как не очень серьезную программу, поэтому нам многое прощается. Чего не простили бы в программе «Время». Уволить-то можно за что угодно. Ну а что касается того приказа, это был 91-й год. Я был молодой, да и демократия была несовершенна.– Я понял, что в любом случае серьезному журналисту надо быть ангажированным – выполнять чей-то политический заказ. Я вижу, как, допустим, Владимиру Познеру, не очень молодому человеку, это дается с трудом. У нас такой политической задачи нет. Я чувствую себя комфортно. Вроде бы программа несерьезна, но ведь проблемы людей – это и есть проблемы страны. Это и есть самое главное, то, что составляет политику страны. «Времечко» делать сложнее, чем «Времена».– Это абсолютный рекорд программы «Времечко». Мы выдвигались 11 раз, 10 раз номинировались и ни разу ее не получили. Любопытно, что однажды мы попали в одну тройку с программами «Время» и «Вести». У всех был шок… Я не знаю, почему нас игнорируют. Наверное, это отчасти связано и с уважаемым Владимиром Познером. С годами у него, видимо, возник комплекс, как у Брежнева, которому нравилось, когда ему на грудь вешают бронзулетки. Почему-то мне кажется, что людям в возрасте хочется, чтобы их все время награждали. Хотя кому, как не ему, известно, что Американская телеакадемия насчитывает несколько тысяч академиков. В нашей, по-моему, человек 150, и все они, за редким исключением, телевизионные начальники, у которых есть свои корпоративные интересы. Мне кажется, что в системе конкуренции развился кризис. Может, поэтому ТЭФИ уже всерьез не воспринимаются – потому что люди получают «Орфея» уже по десятому разу. Должна быть некая альтернативная премия. И тогда телевидение, вполне возможно, кроме рекламного, станет еще и человеческим.– Для меня лично нет. Я к этому отношусь с юмором. Я считаю, что как только человек начинает себя воспринимать всерьез, он тут же умирает как личность. К тому же телевизионный экран является самым лучшим рентгеновским аппаратом. Как только телеведущий становится надутым как индюк, значит, у него началась звездная болезнь. А на самом деле, не показали его месяц – и все, о нем забыли. Надо различать славу и популярность. Дмитрия Лихачева не нужно было показывать по телевизору, но его знали те, кому это было нужно, и понимали, что это великий человек.Что касается «Времечка», то оно существует вопреки всему, в том числе вопреки ТЭФИ. Более того, я уже выработал новую примету и начал бояться, что как только «Времечку» дадут ТЭФИ, его сразу закроют.– Многие забыли о том, что «Времечко» – наш родной, отечественный формат. Как думаете, смог бы он прижиться за рубежом?[/b]– «Времечко» тем и ценно, что это свой формат – как палех, и скорее всего, вряд ли его можно перенести в западную действительность. Там не принято делиться своими проблемами – а у нас такой вот менталитет. Отечественных форматов практически не осталось. Сегодня выгоднее купить лицензию и показывать какой-то раскрученный и заведомо рейтинговый, по мнению рекламистов, продукт. При том, что есть масса талантливых людей, которые способны придумать свои форматы. Что дают эти шоу на коньках или на паркете? Конечно, это интересно смотреть. В «Городке есть такой персонаж – Модест. Массовый зритель, в моем понимании, превращается в Модеста, которому все равно, что смотреть. Мы, самая читающая страна в мире, стремительно приближаемся к тупому потребительскому обществу, которое было создано в Америке. Хорошо, что мы пока не дошли до их самых глупых шоу. Но, скорее всего, и они вскоре перекочуют на наши экраны. Я предрекаю, что скоро у нас запустят синхронное плавание со звездами. В Германии такое шоу уже есть.– Я категорически не шоумен и даже не телеведущий. Я журналист. Я никогда не читаю с бумажки, всегда говорю от себя. Основная моя задача – написание сценариев, подготовка передачи плюс работа в кадре. Я не артист. Но я смогу сделать то, что делает, к примеру, Валдис Пельш, но наоборот, думаю, у него вряд ли получится. Вот в чем отличие журналиста от телеведущего.– Ну а что в этом такого? За это платят неплохо. Дело в том, что в отличие от людей, которые этим живут, у меня нет на это времени. Часто я отказываюсь от выгодных предложений, потому что работаю каждый день и должен быть рядом со своим коллективом.– У меня есть убеждение, что мужчина не должен отдыхать, он должен работать. Мне важно, чтобы я высыпался. Но я вдруг понял, для этого не нужно валяться в кровати по 10 часов, можно выспаться и за пять. Важно, когда ты востребован. Если нет работы, это очень плохо. Когда семье надо, я, конечно, еду отдыхать. Вообще, любовь для меня стоит на первом месте, создание себе подобных – на втором, а деятельность – на третьем.– Как говорил, Филипп Филиппыч из «Собачьего сердца»: «Мною правит здравый смысл и жизненная опытность». Сомнения – тоже важное качество человека. Человек интеллигентный должен сомневаться.