За себя любимого

Владимир Соловьев зашел в кафе, где мы договорились встретиться, и кратко представился: «Я – Вован». Когда официантка спросила, можно ли к горячему принести соусы, он благосклонно ответил: «Можно. Сегодня все можно, я демократичный сегодня». Мне стало интересно.– Завтра – не знаю. Все может быть.– Процесс выживания у меня ежедневный. Идешь по улице, вдруг – раз и наступил… хорошо, если в лужу. А до этого казалось, что жизнь удалась и ботинки сухие. А если наступил не в ту лужу, то еще и запах остался. Давайте уточним: я книгу написал не о том, как своровать миллион или как совращать девушек на улице и жить за их счет. В чем суть выживания, с моей точки зрения? В том, чтобы остаться верным себе. Главная борьба – за себя любимого.– Не мне судить. Сколько вокруг людей, которые считают, что у них все хорошо! Они такие замечательные и тонкие, живут на Рублевке. А со стороны смотришь – просто трупики ходят. На все тела душ не хватает.– Я из очень небогатой семьи: были периоды, когда отмечал праздник последнего доллара. Но к такому положению вещей всегда очень спокойно относился. Не ложился на диван, не заламывал руки и не причитал: «Боже мой, что делать-то?» А стриг траву, продавал огнетушители, разносил почту. Мне искренне непонятно, как может человек, у которого есть семья, работать учителем за семь тысяч рублей. Если ты приходишь домой, а там у тебя голодные дети и голодная жена, ты просто мерзавец! Меняй профессию, потому что работа учителя больше семи тысяч не стоит!– Не слишком. Если общество говорит, что работа учителя стоит семь тысяч и учитель с этим соглашается, то, значит, его работа столько и стоит. А почему он соглашается? Потому что знает, что доберет другим способом. Если бы все учителя или милиционеры сказали: мы не можем получать такую зарплату за наш труд – это слишком мало, общество нашло бы способ платить другие деньги.Но все бедные бюджетники начинают находить способы добирать. Учителя, врачи праведно возмущаются маленькими зарплатами, но они не говорят о своих реальных доходах.– А я абсолютно во всех вещах человек жесткий. Помочь, если надо, помогу, а вот жалеть не буду. Жалеть лентяев и тунеядцев не буду. Руки есть, ноги есть – иди паши. Что, злой я человек?– Бывает. Мне иногда звонят и говорят: «Знаешь, он так обиделся». На обиженных, как известно, воду возят. Конечно, многие меня ненавидят.– За то, что я такой, какой есть. Ни под кого не прогибаюсь. Говорю то, что думаю. Работаю на телевидении и при этом никого не предаю.– Цены нет. Цена – жизнь.– Вас, между прочим, называют любимым телеведущим президента.[/b]– Удивительно, потому что я эту любовь не чувствую никаким образом. Меня просто умиляет! С чего это решили? У меня ни званий, ни наград, ни лимузинов правительственных.– Вот я вам говорю: вы – мой любимый журналист. Я вам разрешаю больше, чем другим. Притом я, обратите внимание, до этого вам ничего особенного не запрещал.– Очень трудно.– То, что в обществе исчезает камертон нормальности.– Не уверен. Хотя в социальном плане я относительно нормален, по крайней мере по улице с топором не бегаю. А еще меня огорчает, что в последнее время лица вокруг стали хуже.– Может, и в зеркало, а может быть, лица действительно стали хуже. Меньше работы над собой. В школах хуже учат, в институтах, люди стали меньше читать, телевизионные программы делаются не от души. Все вокруг говорят: «Ой, я смотрю только канал «Культура!» Однако рейтинги канала «Культура» явственно дают понять: ты не только не смотришь канал «Культура», но еще и нагло врешь. Кстати, сам я этот телеканал практически не смотрю.– Я вообще ничего не боюсь..– В моем случае бывает. И это не предмет гордости, а физиологическая особенность. Я обожаю, просто обожаю тему религии. Знаете, почему? Это так занимательно: у нас же большинство людей решили, что они верят в Бога сразу после того, как в Бога поверил президент. Бог – это круто, золотые крестики, церковные тусовки, все дела. Кстати, я позволяю себе иронично говорить о представителях разных религиозных конфессий, но о Боге – никогда. Сам я, кстати, отношу себя к монотеистам.– Обычно в России говорят «понятно», когда непонятно ничего. Иностранцы подметили, что когда русские говорят «о’кей!», это значит, что произошло что-то ужасное, но они пока не знают точно, что.– Чтобы было с кем поиграть.– Это же не азартная игра. Хотя проигрывает всегда Господь. Он то огорчается и насылает потоп, потом всех прощает, потом снова расстраивается.– Глубоко уверен, что он меня не видит. Вообще я считаю, что когда ты говоришь с Богом – это нормально, но когда тебе кажется, что он тебе отвечает, это уже шизофрения. А вообще, мы слишком много ответственности за нашу жизнь возлагаем на Бога. Мне не нравится, когда заявляют: «Я – урод, потому что Бог меня таким создал». На самом деле каждый из нас – плод неплохо проведенной нашими родителями ночи. А Бог здесь ни при чем.– Каким из ваших поступков вы по-настоящему гордитесь?[/b]– Ничем не горжусь. Было такое, что пару раз я спас людям жизнь, да и то практически случайно. Мой близкий друг Вовка попал в автомобильную аварию, лежал в больнице, его должны были выписывать. От нечего делать он позвонил мне в эфир на «Серебряный дождь». Я заметил, что во время разговора Вовка как-то странно икает. Это его икание, к счастью, заметил Вовкин одноклассник – врач, который в этот момент слушал эфир, он примчался к Вовке в больницу и выяснил, что у Вовки порвана диафрагма, его не выписывать надо, а срочно на операционный стол. Так что благодаря нашей радиопрограмме человек остался жить. Хотя, повторюсь, заслуга моя здесь минимальная.– Нет. Я пытаюсь так жить сразу, чтобы не было стыдно.– Ну, наверное, не так часто, как хотелось бы.– Предательство – это так клево! Переживаешь, мучаешься, ломаешь руки. На самом деле предательство может быть только по вашей вине, потому что враг предать не может. Предать может только близкий человек. В таком случае, куда сами смотрели?– А вы знаете людей, которые бы не ошибались в личных отношениях? Даже такие выдающиеся люди, как Авраам, ошибались. Он ошибся, когда послушался жену и выгнал наложницу с ребенком. Поэтому до сих пор плохие отношения между великими арабским и еврейским народами. Я сделал много ошибок: рано женился, поздно встретил свою нынешнюю жену. Сейчас самая большая ошибка то, что я мало времени уделяю жене, детям и маме.– Обожаю! Дети у меня замечательные. Я их всех люблю.– Всех по-разному, но одинаково сильно.– (.) Нет. Просто люблю как детей, так и сам процесс.– Очень здоровый, седой мужик в окружении детей, внуков и правнуков. Я жить очень люблю, мне так интересно увидеть, какая старость будет у моих маленьких детей.– Долгое время я был очень несчастным. Успешным был, образованным был. Счастливым – нет. Я вполне продуктивно занимался бизнесом, но было скучно. И в один прекрасный день я сказал себе честно: «Зачем? Кому я вру? Любви в семье нет, любимой работы нет. Зачем я этим занимаюсь?» И все поменял. Теперь я абсолютно счастливый человек.Формула счастья проста: утром уходить на любимую работу, а вечером возвращаться к любимой женщине. Очень простая формула. Но ведь сколько людей постоянно ноют вокруг, что ненавидят свою работу и свою жизнь.– Да. Потому что я пришел на телевидение самостоятельным взрослым дядькой. И если меня не будут показывать по «ящику», я не стану причитать: «Какой кошмар, меня никто не узнает!» Мне, в принципе, не нравится, когда меня узнают.– В это трудно поверить, но я действительно считаю, что узнаваемость – это недостаток моей профессии. Идеальный вариант: жить с одним лицом, а работать с другим. Ничего хорошего в славе нет – с семьей отдохнуть нормально не можешь, с друзьями спокойно посидеть тоже.– Кидаются. Все просят чего-то.– С сожалением вынужден констатировать, что раньше гримеры говорили: «Ой, Владимир, вы так нравитесь моей маме», – а теперь я перешел в категорию: «Моя бабушка от вас без ума».– Известно, что мэр Самары Тархов подал на вас в суд за оскорбление чести, достоинства и деловой репутации во время теледебатов, которые вы проводили во время выборов мэра в Самаре осенью прошлого года. Судебный иск рассматривается?[/b]– Рассматривается, и это долгоиграющее дело. Я прилетел на эти дебаты в Самару за свой счет. С дебатов будущий мэр ушел уже через несколько минут после их начала, заявив, что может оплатить только часть эфирного времени. Если бы я знал об этом заранее, то никуда не полетел бы. Мне не понравились оба кандидата. И одному, и другому кандидату в мэры я задавал резкие вопросы. Но Лиманский на них отвечал, а Тархов просто ушел. Теперь на это судебное разбирательство я трачу время и деньги, которые мне в случае победы никто не компенсирует. А жизнь в Самаре лучше не стала.– Да, это будет очень жестокая книга, название – «Как не попасться на разводную крысу». Очень, очень злая.– Вы меня хоть раз на светской тусовке видели?– И я не бываю. А книга – это такие наблюдения за гламурными девушками. Им же кажется, что никто не понимает их разводок, что они такие волшебные, шоколадные и все на них должны падать – просто золотое колечко в одном месте. А это так наивно. Понимаете, мужчины все видят. Силиконовое, искусственное они моментально замечают. Кого, спрашивается, обманываем?– Это с небритыми подмышками и запахом пота? Нет. Мне нравится, когда женщина хорошо выглядит и работает над собой. Если женщина после двадцати пяти не сумела сделать из себя красавицу, значит, она не очень умна.– Тема очень серьезная. Гламур – это такая псевдокультура. Эдакий псевдосвет, который уж слишком сильно людям застилает глаза. Почему я Ксению Собчак не люблю? Потому что она пошлая. Пошлость – это когда людей не любят. Поэтому для меня Ксения Собчак, Михаил Зурабов и Роман Трахтенберг – явление одного порядка. А вот Стас Садальский, он совершенно не пошлый, хотя и какую-нибудь скабрезность может сказать. Потому что от него любовь исходит, и талант, и тепло. Так вот, для меня гламур – это когда меха и брюлики, а белье грязное и задницу забыли подтереть.[b]ДОСЬЕ «ВМ» родился в Москве в 1963 году. С отличием окончил Институт стали и сплавов, а также аспирантуру Института мировой экономики и международных отношений. Кандидат экономических наук. Преподавал экономику в университете штата Алабама. Занимался бизнесом. С 1997 года работает на радиостанции «Серебряный дождь», автор и ведущий программы «Соловьиные трели». Телевизионную карьеру начал в 1999 году, появившись в качестве ведущего одновременно в двух ток-шоу: «Процесс» на канале ОРТ и «Страсти по Соловьеву» на ТНТ. Затем были авторские программы: «Завтрак с Соловьевым» и «Соловьиная ночь» на ТВ-6, а также «Смотрите, кто пришел!» и «Поединок» на ТВС. Ведущий программ «К барьеру!» и «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» на НТВ.Женат, имеет шестерых детей.[/i]