Они действительно победили

[b]Безусловно, многие знают о том, что 22 июня 1942 года киевское «Динамо» в оккупированном фашистами городе вынудили сыграть с командой «Люфтваффе», укрепленной профессионалами. Перед игрой (или в перерыве) немецкое командование в ультимативной форме потребовало матч проиграть. В случае неповиновения – расстрел. Ни бесчинства судьи и соперников, ни угроза смерти не сломили боевого духа динамовцев, разгромивших врага на футбольном поле. В тот же день их арестовали и расстреляли. Всех до единого. Позже, правда, появились сообщения, что была уничтожена не вся команда, а четыре футболиста. С легкой руки Льва Кассиля этот поединок получил известность как «матч смерти». Так начиналась легенда…Как рождалась легенда[/b]Удивительно, что в популярной советской патриотической песне тех лет были строчки о том, чтобы «сказку сделать былью», а в случае с футбольным матчем все получилось с точностью наоборот. Быль сделали сказкой, легендой. После выступления Льва Кассиля эту информацию подхватили и другие журналисты центральных и украинских СМИ.Факты разнились, но суть оставалась неизменной: фашисты уничтожили популярную, самобытную, любимую народом команду. Причем практически сразу же после матча.В жизни же все оказалось не совсем так. Все было проще и сложнее одновременно… Однако после всплеска публикаций началось некоторое затишье. Хотя это на первый взгляд выглядит удивительным. Дело в том, что отношение ее к пленным, жителям оккупированных территорий, в те годы хорошо известно. Вместе с частями Красной армии в Киев хлынули сотрудники органов – им предстояло проверить отношение граждан к новому режиму. Встречи на футбольном поле с немцами вполне могли расцениваться как сотрудничество с врагом. Сразу же начались дознания.Слухи во все времена, при любой социальной системе, политическом режиме свободны и независимы, легко и быстро преодолевают большие расстояния. В 1944 году возобновился кубковый турнир, в год Победы – союзное первенство. Как-то надо было объяснить отсутствие в киевском «Динамо» ведущих игроков. Вариантов было два: или объявить их если не предателями, то людьми неблагонадежными, раз уж не побрезговали играть в футбол с вражескими солдатами. Или, наоборот, использовать «матч смерти» в политических, пропагандистских целях.Люди сознательно пошли на смерть за Родину, светлые идеи, как это сделали, например, герои-панфиловцы, бросаясь с гранатами на немецкие танки. Решили использовать второй вариант.До окончания войны этой темы не касались. Продолжение последовало в середине 40-х. В течение нескольких десятилетий разными авторами создавались произведения и художественный фильм «Третий тайм».В 1946 году в украинской молодежной газете «Сталинское племя» публиковалась киноповесть Александра Борщаговского «Матч смерти». Позже Борщаговский написал книгу «Тревожные облака».В 1957 году в издательстве «Физкультура и спорт» вышла повесть Петра Северова в соавторстве с Наумом Халемским «Последний поединок».Автор этих строк сам запоем читал эти книги, но, правда, и тогда нет-нет, но вопросы оставались. Например, когда лет 30 назад читал воспоминания участников той игры, в частности Макара Гончаренко, который забил в игре с немцами три мяча, меня интересовало: как выжили остальные участники игры. Официальный счет тогда уже называли точно – 5:3. И никто не имел претензий к книгам и фильму, где указывался другой результат. Художественное произведение, имеют право на вымысел…Чтобы понять, что случилось и почему ряд футболистов остались в городе, вернемся в самое начало войны. Когда она началась. Капитан команды Щегоцкий вместе с тренером Михаилом Бутусовым занимались эвакуацией семей призванных в армию футболистов. Через несколько дней Константин проводил и семью тренера.До вторжения немцев покинули Киев Антон Идзковский, Виктор Шиловский... Западно-украинская диаспора, не так давно принявшая советское гражданство (Матиас, Скоцень, Гурский, Горинштейн, Газда, Габер, Едынак), томилась в ожидании дальнейшей своей судьбы в общежитии стадиона. Власть с недоверием относилась к бывшим подданным Польши и распорядилась отправить их от греха подальше в тыл.«Подозреваемых» вместе в семьями поместили на баржу и доставили в Днепропетровск.Последним поездом накануне сдачи Киева отъехал в Москву Афанасьев. Не было в занятом немцами городе Лившица, Махини, Лайко, Виньковатова, Онищенко...19 сентября немецкие войска вошли в Киев, где оставались 200 тысяч жителей и полумиллионная армия. По немецким источникам – семисоттысячная. Часть погибла в боях, большая оказалась в плену. Мало кому удалось вырваться из окружения.Из динамовцев – только Щегоцкому. После двухмесячных мытарств он пробился к нашим в районе Ростова. Остальные вернулись в город. Трусевич и Кузьменко, по словам очевидцев, получили ранения. Их взяли в плен раненых. Арестовали также призванных в Красную армию Клименко, Путистина и Тютчева.Но затем, видимо, решив показать, что они «культурная нация», и, выяснив, что футболисты не принадлежат к «комиссарам, коммунистам, евреям», их отпустили, но под надзор.Захватчики решили показать миру еще и то, что жизнь в городе обычная, нормальная и мирная, открыли киевскую оперу, кинотеатры, ботанический сад, стадионы, для желающих помыться – бани. Газеты запестрели объявлениями о репертуарах оперного и кинотеатров, спортивных соревнованиях.В Киеве создали команду «Рух», куда вошли футболисты, лояльные режиму, получавшие хороший паек и имевшие всевозможные льготы. Хозяин этого клуба хотел заполучить и лучших мастеров, оставшихся в городе, но ребята отказались. Они пришли работать на хлебозавод, директор, которого обожал футбол еще до войны (хотя тогда он был обычным советским служащим, просто у него далекие предки имели арийскую кровь), и именно он пригласил их на работу.Ребята предложение приняли. Сначала Трусевич с Гончаренко, вслед за ними – Тютчев, Кузьменко, Комаров, Путистин, Клименко, Свиридовский...Условия сносные: хозяин пробил бронь, снабдил документами, обеспечил два раза в неделю тренировки на стадионе «Зенит». И прокормиться худо или бедно можно. Назвали команду «Старт» Порядки на заводе были суровые. Если что не так или, упаси бог, хлеб украдут – ставили к стенке без суда и следствия.Футболисты выполняли черновую работу – двор подметали, хлеб грузили, а в цехах работали преимущественно женщины. По подбору игроков работники хлебозавода значительно превосходили «Рух». И в первой игре, которая состоялась 7 июня 1942 года, конечно же, победил «Старт». Удивил результат весьма скромный – 2:0. Но футболисты долго не тренировались, да и время, проведенное под арестом, дало о себе знать.Футбольные матчи в Киеве проводились регулярно, преимущественно по выходным дням. Через две недели «Старт» после нескольких тренировок разнес в пух и прах венгерских воинов.Всего в течение лета 1942 года «Старт» провел семь международных матчей: три с венграми, четыре с немцами. Во всех победили. Матча, который проходил бы 22 июня среди них не было. На день раньше, 21 июня, киевляне сыграли с вышеупомянутыми венграми (счет – 7:1). Затем «Старт» обыграл немецкую артиллерийскую команду с тем же счетом, еще одних немецких военных – 6:0. А также дважды были повержены венгерские спортивные и военные инструкторы (соответственно – 3:2 и 5:1).Ну а затем 6 и 9 августа и состоялись две игры с немецкой командой летчиков, только не «Люфтваффе», а Flakelf. Эти игры и послужили прообразом того самого «матча смерти». Оба матча «Старт» выиграл – 5:1 и 5:3. Но самое главное не в этом, а в том, что после игры никого не арестовали. Более того, спустя неделю «Старт» еще успел обыграть «Рух» со счетом 8:0. А арестовали некоторых футболистов 18 августа, то есть спустя девять дней после игры с немцами и через два, после матча с «Рухом». Но об этом чуть ниже, а пока еще один принципиальный момент.Играли киевские футболисты в красных футболках, факт неоспоримый. Всегда писали, что облачились футболисты в алые майки намеренно, пренебрегая опасностью. Красный цвет – цвет революции, советского государственного флага, пролитой для блага народа крови. Это была форма сопротивления непокоренных людей, вызов врагу.Макар Гончаренко сказал, что другой формы у них просто не было. Но это не умаляет достоинства игроков. Ведь они могли «проявить лояльность» и попросить сшить новую форму, но не обратились же. И это факт. И то, что форма была, как у сборной СССР – тоже. А все остальное, что стали писать в 90-е годы – домыслы.О судействе и грубости говорят тоже разное, причем одни и те же люди, поэтому эту тему просто опустим.В игре «Старт»–«Флакельф» динамовцев из основного состава 1941 года всего трое: Трусевич, Клименко и Комаров. В дублерах – Гундарев и Мельник. Шесть человек – бывшие динамовцы. Гончаренко перед войной играл за одесский «Спартак», кое-кто – за клубную команду «Динамо», «Рот Фронт», Путистин занимался тренерской работой. Остальные – игроки киевского «Локомотива» и менее заметных команд.Распространенное в советское время убеждение, будто гитлеровцы вынудили киевлян под угрозой смерти игру сдать, подтверждения не получило. Однако тот же Гончаренко рассказывал: «Никто из официальной администрации перед матчем не заставлял нас играть в поддавки. Правда, отдельные люди, то ли провокаторы из «Руха», то ли сочувствующие нам простые смертные уговаривали проиграть, чтобы не дразнить гусей». Но кто его знает, кто был эти «доброжелатели» и чье указание они выполняли…Матч 9 августа стал последним в серии международных. Кое-кто утверждал, что штадткомиссар Киева Бернадт вообще запретил встречи немецких команд с украинскими. Пришлось в следующее воскресенье, 16 августа, играть с «Рухом». Размазали его по всему полю – 8:0. Только 18-го, через девять дней после «матча смерти», начались аресты. К хлебозаводу подкатила гестаповская машина, куда погрузили Трусевича, Кузьменко, Клименко, Свиридовского, Комарова, Путистина и Балакина. Чуть позже Гончаренко и Тютчева.Николая Коротких арестовали позже, 6 октября. Гончаренко, ссылаясь на жену Коротких Гану, рассказывал, что выдала его родная сестра, опасаясь, как бы немцы сами не узнали о его прошлом. Николай вроде бы в 1932–1934 годы работал в НКВД города Иванова.Возникает вопрос, за что футболисты были арестованы? Первая версия – за проигрыши немцев. И до конца она, кстати, не опровергнута. Вторая – тоже не менее убедительная – донос одного из организаторов «Руха», раздосадованного разгромом от «Старта». Он сказал немцам, что играют бывшие футболисты «Динамо», а этот клуб – структура НКВД.В пользу этой версии говорит то, что аресты начались на второй день после игры с «Рухом»; а также то, что среди арестованных – исключительно действующие и бывшие динамовцы. Сухарева и Мельника, игроков киевского «Локомотива», не взяли. Балакина, как только узнали о его принадлежности к железнодорожному обществу (в «Динамо» появится после войны), через три дня отпустили.Как бы то ни было, но арестовали футболистов после побед над немцами, их союзниками венграми и украинскими националистами. Так что и легенда о том, что люди пострадали за победы (пусть и на футбольном поле) над врагом, тоже не является таким уж вымыслом.Поместили их в разные камеры, продержали примерно три недели, затем перевезли в Сырецкий лагерь. По свидетельству очевидцев и самих заключенных, Трусевича, Кузьменко и Клименко использовали в качестве чернорабочих. Путистин вместе с Тютчевым и Комаровым работал электромонтером. Свиридовский и Гончаренко сапожничали в мастерской на улице Мельникова, ремонтировали обувь охранников-полицаев.Так продолжалось несколько месяцев. Затем… Четверых уничтожили. Николая Коротких замучили в гестапо осенью 42-го как работника НКВД.Трусевича, Кузьменко и Клименко расстреляли 24 февраля 1943 года. Тогда, зимой 1943 года, немцев «сварили» в сталинградском котле. По мере успехов Красной армии гитлеровцы все больше зверели. Убивали за что угодно – по подозрению в связи с партизанами, за малейшее нарушение лагерного режима... Что же до футболистов, их расстреляли вместе с другими узниками. За что? Версий множество. Это и бомбардировка Киева советской авиацией, и активизация партизан, и поджог накануне Дня Красной армии механического завода «Спорт» в Киеве, и конфликт узников с начальством.Говорят, что гестаповец стал избивать одного из заключенных армянина 20–22 лет, жестоко избивать парня. Несколько узников вступились за товарища, успевшего выдрать клок кожаного пальто фашистского офицера. Тот выстрелом в упор убил армянина и вместе с подоспевшим на помощь начальником лагеря Радомским тут же во дворе расправился с заступниками. Остальных увезли в лагерь.Перед шеренгой из пятидесяти человек гестаповцы объявили: за сопротивление немецкому офицеру и покушение на его жизнь будет расстрелян каждый третий. Судьба среди прочих избрала Трусевича, Кузьменко и Клименко. Стоявшего в строю Тютчева пощадила.Тютчеву, Гончаренко и Свиридовскому удалось бежать вместе с бригадой грузчиков. Михаил Путистин вырвался из плена 5 октября 43-го и встретил наши войска в районе села Пославичи.Архивные документы, свидетельства очевидцев и самих футболистов сомнений не оставляют: «матча смерти», после которого киевских футболистов расстреляли в тот же день за победу над немцами, не было. При желании фашистское командование расправилось бы за сокрушительные проигрыши со всей командой, а не с отдельными игроками, и сразу, а не спустя полгода после заключительного поединка. Гибель четырех игроков никак с футболом не связана, а стала (в случае с узниками Сырецкого лагеря) стечением трагических обстоятельств. К аналогичному выводу склонилась в результате самостоятельного расследования прокуратура ФРГ.Советская власть всегда делила мир на две части: революционеров и контрреволюционеров, красных и белых, врагов и друзей, своих и чужих. Полутона исключались – кто не с нами, тот против нас. Так в какую категорию включили киевских футболистов? Вопрос риторический. Что было делать брошенным на произвол судьбы и не сумевшим выбраться из окружения людям? Может быть, футболисты и не осознанно превратили матчи с немцами в оружие сопротивления. Но по сути, это и было сопротивление. В тот тяжелый, отмеченный серьезными неудачами на фронтах год разгромные победы над фашистами, пусть и на футбольном поле, воодушевляли людей, поднимали дух, вселяли надежду. Каждый раз, выходя на матч с немцами, ребята проявляли мужество: какие могли быть гарантии, что обозленные унизительными поражениями под рев, улюлюканье и оскорбительные выкрики киевской части трибун немцы не отомстят простым привычным способом? Да и выходили в красных майках, и в поддавки не играли. Да и намеки о том, чтобы проиграть, тоже были…Хотелось бы посмотреть, как бы повели себя в период оккупации в этой ситуации все остальные? Мы должны, обязаны помнить всех погибших и выживших и склонить перед ними головы.