Великая магия «Мосфильма»

[b]Глава Комиссии Мосгордумы по культуре, депутат от «Единой России», актер и режиссер Евгений Герасимов в свой законный летний отпуск снимает на «Мосфильме» кино. Узнав об этом, корреспонденты «Вечерки» просто не могли не напроситься на съемочную площадку к Евгению Владимировичу.Мы подъехали к проходной «Мосфильма» на машине и оказалось, что пропуск на средство передвижения не заказан. Правда, девушка по имени Ксюша, которой поручили нас встретить, тут же позвонила и сказала, что пропуск она уже несет. Я вышел из проходной и остановился, чтобы подождать. Ко мне тут же подошли две симпатичные глазастенькие девчонки и спросили, а нельзя ли им как-то попробоваться в массовку. Я честно ответил, что массовками не занимаюсь. Они попросили у меня автограф. Я не знаю, с кем меня спутали, но автограф дал. Жалко, что ли?Магия кино началась. В эту минуту из проходной вышла Ксюша, мы посадили ее в нашу машину и поехали непосредственно на площадку. Перед нами сразу возник самолет времен Великой Отечественной войны, возможно, Як или более редкий Ла.– Это наши ориентиры, – пояснила Ксения, – самолет, от него направо до пушек, а там в арку – и наша площадка.Мы повернули направо. Пушки оказались имитацией орудий войны 1812 года, а арка располагалась в доме, в котором, судя по всему, Раскольников зарубил старуху-процентщицу. Дальше – пешком.Мы прошли под аркой и оказались в месте, очень похожем на московскую купеческую улочку конца ХIХ или начала ХХ века. Это могло бы быть купеческое Замоскворечье, Тишинка, Хитровка… Двухэтажные дома с вывесками в первых этажах: «ТрактирЪ», «ЗингерЪ», «ЛомбардЪ»… Вроде бы бутафория, но под ногами самая настоящая мостовая, неровно уложенная «орудиями пролетариата» – булыжниками.Съемочная площадка кинокомпании «Родина», снимающей фильм с условным названием «Савва», находилась в самом конце этой совершенно очаровательной псевдо-Москвы.Снималась сцена у кабака. Человек 20–25 актеров (у меня язык не поворачивается назвать их «статистами», столько труда они положили при мне на эту совсем маленькую бытовую сценку) во всем следовали указаниям режиссера – Евгения Герасимова.– Значит так, вот ты вышел, – говорил Евгений Владимирович одному из актеров, – хлебнул из бутылки и упал. Не ходи далеко, падай быстро. Так, ты – подросток, пьешь недавно, тебе и надо-то всего ничего, ты присел на подоконник, тебе плохо, ты задремал, вот так, как я… У тебя, – это другому подростку, – слишком лицо хорошее, непьющее, ты садись на телегу, будешь мимо проезжать…Я поймал себя на том, что стою открыв рот и меня кто-то дергает за руку. Маленький мальчик, честно глядя в глаза, спросил:– Дяденька, а алкаш настоящий?– Кто, Евгений Владимирович? Да ты что! Вон смотри, он то пьяный, а тут же трезвый. Разве таким может быть алкаш?– Нет. Евгения Владимировича я знаю, я сам в этом кино снимаюсь. Я про того мужика с бутылкой?– Конечно, нет. Такой же артист, как и ты. Просто хорошо играет…В этот момент Евгений Владимирович задумчиво произнес:– Какие-то вы все чистые очень и немокрые. Ведь, по фильму, дождь идет. Ну-ка быстро легли на траву и ползем…И человек 10 «алкашей» ложатся на газон перед кабаком и ползут по траве.– Достаточно. Встали. Траву немного подняли, а то слишком примяли. Ну не женщин же мне заставлять по траве ползать? Совсем другое дело… Сейчас будем репетировать. Где чарки? Чарок нет, несите немедленно.Девчонки мимо идут с корзинками, с рынка.– Где корзинки? Почему такие большие? Нет других с ручками? Ладно, будем считать, что много купили… Ты – чиновник, ты в мундире, идешь по казенному делу, этого безобразия не замечаешь. Понятно? Теперь ты. У тебя в эпизоде – главная партия. Выходишь из кабака с бутылем, идешь на мостовую, поднимаешь бульник, вон, видишь, специально положили, отбиваешь горлышко и вон тому мужику в черном суешь, мол, выпить с тобой хочу (). А мы на тебя как раз камерой наезжаем. И тут лошадь с телегой проходит мимо… Кстати, где водитель кобылы? Гримируется? Он с утра гримируется…Я снова ловлю себя на том, что стою открыв рот. Прошел час…Евгений Герасимов, прихрамывая (последствия недавней автоаварии), «летает» под мелким московским дождем по съемочной площадке. Это называется – «отпуск».Я держу над Евгением Герасимовым большой черный зонт. Сам он предпочитает перемещаться по площадке, накинув маленький капюшон:– Фильм об известном российском меценате – Савве Мамонтове. Человеке невероятно талантливом и разностороннем. Снимаем в соответствии с программой правительства Москвы. В рамках этой программы очень авторитетная комиссия, в которую входит, например, Виктор Мережко, отбираются сценарии фильмов, экранизацию которых финансирует столица. Думаю, многие зрители уже отметили этот бренд – «фильм снят при участии правительства Москвы». Это означает, что кино отличается от обычного трафаретного сериального. Я не собираюсь рекламировать других режиссеров, поэтому не привожу примеров, но в любом случае марка обязывает… При этом финансирование очень жесткое. А если говорить об историческом костюмном фильме, так вообще скупое. Но… Есть поддержка и есть старые связи.За счет этого решаем многие вопросы. Есть гениальный оператор – Евгений Карюк… Вот он, кстати, за камерой…– Известных актеров практически нет. Савву Мамонтова играю я. Федора Шаляпина, которому Мамонтов во многом поставил голос, так сказать, огранил его невероятный природный талант, играет реальный оперный певец, бас, которого я пока не хочу рекламировать – актеры – народ суеверный, всему свое время. Сына Мамонтова играет мой собственный сын.Надо сказать, что я достаточно долго отказывался от различных предложений, но вот эта история меня зацепила. Человек-государственник, четко представлявший себе, что необходимо строить железные дороги, поднимать культуру, развивать частное предпринимательство. Его жена – Елизавета – построила на его деньги в Москве больницу святого Владимира. Она существует до сих пор. Они купили усадьбу семьи Аксаковых в Абрамцеве и восстановили ее. Усадьба много раз переходила из рук в руки, пропадала… Мы им обязаны тем, что она сохранилась. Там подолгу жил и творил Гоголь. И мы там снимаем.И этот человек в итоге оказался в тюрьме из-за того, что его слово – слово купца – было, как вексель. И нашлись люди, которые этим воспользовались… Воспользовались в отрицательном смысле. И Савва Мамонтов оказался в тюрьме… Впрочем, я не буду рассказывать весь фильм…– Я действительно вошел в эту роль. У него же был замечательный голос, он учился в «Ла Скала». Поэтому и ставил голос Шаляпину…– Совсем не похож… Но в гриме… Словом, хватит, там в палаточке есть отснятый материал, тебе покажут, а мне работать надо… Все! Ребята, снимаем сцену у кабака!Я иду в «палаточку», и один из помощников Евгения Карюка показывает мне сцену, где Мамонтов (Евгений Герасимов) и Шаляпин едут в карете. У обоих французские бородки и высокие цилиндры. «Ну что – говорит Мамонтов, – доволен? Такой успех…» «Нет», – отвечает Шаляпин. «Что так?» – спрашивает Савва Мамонтов.И вот это раздумчивое «что так?» русского купца и интеллигента совсем не похоже на быстрого, взрывного Евгения Герасимова. Я вышел из «палаточки» совершенно очарованным.А тем временем на площадке снимали сцену у кабака. Кто-то совсем неожиданный полз по мостовой, «девчонки» с большими корзинками шли с рынка, лузгали семечки и смеялись, мужик вышел на меня, отбил бульником горлышко у бутылки и протянул мне, камера поймала этот момент…Магия продолжалась.Мы уезжали с «Мосфильма» через другой выход. Мимо старого русского городища, мимо каких-то фантасмагорических строений… Я спросил у нашего фотографа:– Витя, сколько мы там были?– Больше двух часов, – ответил он.– Ты знаешь, у меня такое ощущение, что я таскал бревна. Или сам ползал по мостовой… Это же не работа, это каторга…– А кино без этой каторги не бывает, – ответил Витя, и мы поехали делать репортаж с рыбного рынка, где в обход всех законов торгуют черной икрой…