Конец Кащея

Когда Валентина Фокина училась на юрфаке МГУ, профессор по уголовному праву уверял студентов: в Советском Союзе бандитизма нет. По мнению ученого мужа, это явление давно стало историей.Шел 1981 год, профессор был политически выдержанным теоретиком, и по-другому оценивать ситуацию он не мог. Об этом Валентина Николаевна Фокина вспомнила позже, когда десять лет спустя ей, следователю по особо важным делам прокуратуры Москвы, пришлось заниматься сложнейшими многоэпизодными делами, впоследствии вошедшими в историю отечественной криминалистики.В подвале под гаражом было душно. И не только из-за тесноты и сигаретного дыма – Крючков курил одну за одной. Пришлось оставить работающим двигатель «пятерки». Так, для подстраховки, чтобы приглушить крики, если женщина решит вдруг поиграть в молчанку: зачем привлекать внимание соседей по боксам? Лишние свидетели ни к чему.Впрочем, Костенко была подавлена и сопротивляться не могла. Когда затолкали в подвал – побледнела, прислонилась к стенке, начала уговаривать: «Ребята, разойдемся похорошему. Я ваши условия принимаю». Даже когда Важа врезал ей первый раз – истерику не закатила: «Только по животу не бейте. Я на пятом месяце, ребенка пожалейте».Но теперь так просто договориться они уже не захотели. Костенко они «пасли» давно. Женщина вела себя очень осторожно, дверь никому не открывала, а дверь, между прочим, стальная, с сейфовым замком, телефон поставила с определителем номера, домой возвращалась в разное время.Как-то Крючков и Важа Ломиташвили сумели подкараулить ее в тамбуре подъезда. Но она и здесь оказалась проворней – вырвалась, выбежала на улицу, заголосила. Что ж, не хочет по-хорошему, пусть на себя пеняет.В трудовой книжке Костенко значилось, что она числится дворником. Для большинства ее знакомых этот факт явился бы откровением. С метлой в руках Галю Костенко никто никогда не видел. Зато в гостинице «Интурист» ее узнавал каждый – от неприступных портье до строгого директора. Была она знакома и посетителям элитного ресторана, постоянным гостям отеля. Галя имела обязывающий ко многому статус «центровой». И ее клиентами могли стать лишь богатые иностранцы или весьма состоятельные соотечественники. Ухоженная, благоухающая изысканной парфюмерией, одетая по каталогам ведущих европейских фирм, она походила на кинозвезду.Внешний лоск и великолепие вполне соответствовали доходам Костенко. Об этом хорошо знали не только ее друзья....После нескольких неудач Крючков дал команду устроить засаду у дома Костенко. Подъехали на «Жигулях» Ломиташвили загодя. Машину остановили около подъезда. Кроме хозяина «пятерки» приехали Писцов и Гусев. Прихватили на дело и жену Ломиташвили. Она сама напросилась в помощницы, хотя понимала – не на прогулку едет.Около пяти вечера они увидели белую «шестерку» Костенко. Едва та притормозила у тротуара, Ломиташвили выскочил из машины и ткнул женщину обрезом в живот: «Иди за мной, сучка!» Костенко от неожиданности застыла у открытой двери автомобиля. Важа начал наливаться яростью: «Оглохла, что ли? Мне твою шкуру продырявить как два пальца...» Галя на негнущихся ногах пошла за Важой. Она понимала: смерть стоит рядом.Машину Костенко отогнали на соседнюю улицу – береженого бог бережет. По дороге заехали за Крючковым и все вместе отправились в Капотню, где у тестя главаря банды был добротный гараж с глубоким подвалом. Там можно спокойно и без стеснения «поговорить» с жертвой? Как и предполагали, сломали Костенко быстро. Пара ударов по почкам, и она упала на колени: «Все отдам».В квартире Галю связали. Она не сопротивлялась. Только заглядывала в глаза Крючкову и, всхлипывая, просила: «Не убивайте, клянусь, заявлять не буду». Важа резко ее оборвал: «Показывай, где валюта, брюлики, золото». Костенко стала называть тайники, и Ломиташвили убедился, что игра стоила свеч. Собранное золото уже приятно оттягивало карман куртки.В объемистые сумки запихивали все, что имело хоть какую-то ценность: норковую шубу, кожаное платье, костюмы, сапоги, песцовый полушубок, радиотелефон, духи, фотоаппарат, женское белье. Прихватили и найденные на кухне 40 банок красной икры, столовое серебро, каталоги «Вог« и «Квелле», даже полиэтиленовое ведерко. Из тайника при помощи Костенко извлекли несколько тысяч долларов США, немецкие марки, валюту других стран. Скоро шкафы и полки опустели. Крючков переглянулся с Ломиташвили: «Давай кончать канитель». Один из бандитов заржал: «Пусть она сначала нас обслужит как интуристов!» Галя попыталась привстать и протяжно, на одной ноте завыла: «Не-е-т!» «Держи ее, дурак, – заорал Крючков на Гусева, – ждешь, когда соседи ментам позвонят!» Тот приподнял женщину с пола, и Крючков с оттяжкой ударил Костенко в живот ногой. Галя упала, скорчившись от безумной боли. Ломиташвили взял приготовленный заранее провод от утюга и вдвоем с Крючковым захлестнул петлю на шее женщины. Несчастная захрипела, несколько раз конвульсивно дернулась всем телом. Когда агония прекратилась, Писцов для верности приподнял голову женщины и резко повернул.Раздался хруст позвонков, все было кончено.ИЗ МАТЕРИАЛОВ ЛИТЕРНОГО ДЕЛА «ШАКАЛЫ»:[/b] Постепенно банда обрастала связями, получала перспективные наколки, доставала оружие. Членами группы стали московский таксист Ромашов и рэкетир из города Жуковского Трубников. Последний обеспечивал банду адресами подпольных миллионеров, собирателей антиквариата, валютчиков.Он же вместе с Важой Ломиташвили разрабатывал планы нападений, помогал сбывать похищенное.Главарем был Ломиташвили по кличке Важа. Была у него и другая неофициальная «погоняла» – Кощей.Так прозвали лидера подельники неспроста. Патологически жестокий, жадный, Ломиташвили внешне походил на злодея, пришедшего из страшной сказки в реальную жизнь. Среди отпетых уголовников ему не находилось равных по свирепости и коварству. Он не пощадил и поставил под нож даже родственников жены. Мало ли что родня! Деньги не пахнут.Костяк банды состоял из двенадцати человек. Но на конкретное дело, в зависимости от нюансов предстоящей «работы», обычно отправлялись четверо или пятеро. Почти всегда в налетах принимали участие сам Важа и его старый знакомый Крючков по кличке Крючок, такой же беспредельщик. Из тридцати прожитых лет одиннадцать Крючков пробыл за колючей проволокой.С Ломиташвили он познакомился еще на зоне. Затем их жизненный путь пересекался неоднократно, в том числе на скамье подсудимых. Незадолго до разгрома банды Крючков сказал: «Скоро нам конец. Слишком много трупов».Он очень этого боялся, грозился «завязать», купил в доле с Кощеем ферму в Раменском районе – хотел начать собственное дело – построить сыроварню. По оперативным данным, Крючок накопил «на черный день» изрядную сумму и успел передать до ареста знакомому цыгану атташе-кейс, битком набитый долларовыми купюрами. Где теперь чемодан с миллионами, неизвестно. Найти бандитскую кассу не удалось, да и Крючку она теперь уже никогда не понадобится.Преступления тщательно подготавливались. Налетчики предварительно выезжали на место, осматривали место, близлежащие улицы, продумывали пути отхода и точки для контрнаблюдения. Зная, что большинство жертв установило в квартирах укрепленные двери и охранную сигнализацию, они сознательно шли на разбой, выбирая время, когда хозяева находились дома.Для облегчения задачи Важа предусмотрительно обзавелся формой старшего лейтенанта милиции. Определив, что хозяева на месте, Ломиташвили поднимался на чердак, переодевался в милицейский мундир и вставал перед дверным глазком: «Откройте, пожалуйста, к вам из отдела по организованной преступности».Если хозяева открывали, вслед за «милиционером» в квартиру врывалась вся банда с обрезами и ножами.Именно таким способом они попали в дом Спициных. Сына хозяйки с ходу несколько раз ударили прикладом обреза по лицу, дочери вывернули руки и бросили на пол. Мать в ужасе и отчаянии наблюдала за происходящим. Крючков, которому не понравился ее взгляд, достал из кармана бритву: «Что смотришь, падла? Запомнить хочешь? Сейчас навсегда забудешь!»С этими словами он взмахнул лезвием. Может быть, хотел попасть по глазам, но промахнулся – резанул по лицу. Хозяйка вскрикнула и, обливаясь кровью, упала на колени.Налетчики занялись привычной работой. Все ценное спешно паковалось в баулы. Варварски вырезали из рамы ножом картину XVIII века «Вакханки». Хозяйка взмолилась: «Не уродуйте, возьмите с рамой». А в ответ услышала: «Тебе мало, хочешь, чтобы кровь горлом пошла?» За живописью последовали антикварные музейные часы с боем, ювелирные украшения, уникальной формы подсвечник. Неожиданно наблюдавший через окно за улицей Кузьмин увидел подкатившие к дому «Жигули» с синим маячком на крыше: «Менты внизу, нас засекли!» Бросив вещи, бандиты рванули прочь.Как выяснилось позже, милицейский автомобиль оказался у дома случайно. Но это совпадение спасло семью Спицыных и помогло оперативникам МУРа выйти на след преступников.Бандиты уезжали с места преступления на ромашовской «Волге»-такси. Потерпевшие запомнили номер машины, точнее несколько цифр. Оперативники проверили все таксопарки столицы и пригородов, отобрали автомобили со схожими номерами и постепенно установили имя водителя.По Москве уже ходили разговоры о кровавых налетах люберецкой банды. Описания преступлений, несмотря на чудовищные подробности, вполне соответствовали действительности. Так, во время нападения на квартиру земляка бандитов солиста группы «Любэ» Николая Расторгуева один из налетчиков угрожал жене артиста расправой над маленьким сынишкой.В поселке Удельная Раменского района разбойники ворвались в дом семьи Мельман. Хозяев отправили в подвал, а для «установления взаимопонимания» подняли за ногу двухлетнего ребенка и начали раскачивать плачущего малыша над открытым люком: «Выдавайте золото, иначе вашему щенку хребет сломаем». Родители поспешили выполнить требования бандитов. Но им этого было мало. Чтобы хозяева поворачивались еще быстрее, они выдергивали у детей волосы, грозились отрезать им пальцы на руках.В известном уже гараже в Капотне бандиты устроили настоящую пыточную. Как-то под видом сотрудников милиции похитили очередную жертву – Беляева. Его, по просьбе дружков Важи, нужно было наказать за невозвращенный долг. Что-что, а наказывать заплечных дел мастера умели. Затащили Беляева в гараж, натянули ему петлю на шее, перекинули конец шнура через кронштейн в стене и устроили «казнь комиссара».Мужчина весил около ста килограммов. После очередного подтягивания в петле шнур не выдержал, тело рухнуло на бетонный пол. Бросили полуживого человека в багажник и поехали в Ногинский район. У деревни Кашино на берегу речушки Шеловки остановились. Нашли обломок бетонной балки с торчащей арматурой, кое-как привязали к телу избитого до полусмерти Беляева и сбросили его в воду.Торговца ювелирными изделиями Кадырова выследили поздним вечером у дома на Кременчугской улице.Когда тот подъехал на «Жигулях» и направился к подъезду, путь преградил Кощей с пистолетом в руке. Крючков, Бучнев и Писцов обыскали карманы жертвы. Улов был мизерный – немного денег, часы, водительское удостоверение с техпаспортом, ключи от автомобиля. Ломиташвили приставил нож к горлу Кадырова и подошел с ним к телефону-автомату: «Звони своей бабе, вели нас впустить».Кадыров повиновался, и через минуту Крючок с дружками стучали в дверь чужой квартиры. Но их ждало разочарование. Жена Кадырова почувствовала неладное и открыть дверь отказалась наотрез. Взбешенный Крючков вернулся назад, приказал Бучневу с Писцовым держать жертву за руки, вытащил финку и семь раз ударил Кадырова в сердце. Смертельным, как позже установил судмедэксперт, было первое ранение. Но Крючкову этого показалось мало. Он продолжал с остервенением кромсать тело уже мертвого человека...Бриллианты же, за которыми шла охота, лежали в обычном спичечном коробке, который Кадыров сунул в бардачок «Жигулей». Расчет оказался верным, убийцам не пришло в голову, что такая ценность валяется у них под носом. Заглянуть в бардачок они так и не догадались.Влияние бандитов росло по мере того, как удлинялась кровавая цепь убийств, разбоев и насилия. Рвавшийся в авторитеты Трубников захотел с помощью приятелей расправиться со своим недругом в городе Жуковском Лукьяновым. Лука, как звали его приятели и именовали в агентурных сообщениях сотрудники милиции, был заметной фигурой. Начал с работы на кладбище в гранитной мастерской, поднялся, стал заниматься бизнесом, а по совместительству обеспечивал «крышу» торговцам, кооператорам, челночникам. Лука мешал Трубникову стать полноправным хозяином Жуковского.Было известно, что в конце дня Лука любит заглянуть в кафе «Визит». В роковой вечер он, как обычно, на новенькой «Волге» в сопровождении телохранителя Денисова на «семерке» подъехал перекусить. Пока Лука со смаком потягивал пиво, Ломиташвили проколол переднее колесо «Жигулей» сопровождения.Оставив Денисова разбираться со спущенным колесом, Лука сел за руль и укатил в гараж. Сопровождающих его на некотором расстоянии Кощея, Крючка и других он заметил слишком поздно.Как только Лукьянов остановился, рядом взвизгнули тормоза машины преследователей. Ломиташвили выскочил из «Жигулей», подбежал к «Волге» и на ходу прострелил Луке ногу. Следом на каменотеса навалились остальные – Крючков, Писцов и Моисеев. Шансов у Луки не было, он это понял, но держался с достоинством. Его связали, затащили на заднее сиденье машины, начали пытать, чтобы он отдал ключи от квартиры и сказал, где прячет валюту и ценности.Но сломить жертву не удалось. Даже когда Луку вывезли на учебный полигон СПТУ-93 у деревни Заболотье и на его глазах выкопали могилу, он пощады не попросил. Взбешенный упорством жертвы, Кощей, предварительно исколов Лукьянова ножом, дважды выстрелил ему в висок, а Моисеев, чтобы заслужить уважение дружков, отрезал убитому голову.С целью устрашения знакомых Луки, в тот же вечер около полуночи они пригнали «Волгу» каменотеса в центр города Раменского, облили бензином и демонстративно сожгли. Хотя желаемого убийцы не получили, кое-чем они все же поживились. Искусно сделанная золотая цепь, сорванная с шеи Луки, тянула по меньшей мере на «Волгу», а перстень-печатка с алмазной крошкой по стоимости был эквивалентен «Жигулям».Бандиты не особенно огорчились скудостью добычи. Знали, что возьмут с лихвой в другой раз. С налета в поселке Кратово на дачу Сапроновых, после безжалостного и расчетливого избиения хозяев, один из которых был инвалидом первой группы, они унесли несколько объемистых сумок. Добычей стали тринадцать золотых колец, восемь пар серег с драгоценными камнями, семь золотых кулонов, из них четыре с бриллиантами, старинный золотой арабский браслет, четыре дубленки, три кожаные куртки, радиотехника, парфюмерия, обувь, одежда...Если учесть, что подобных «подвигов» около двух десятков (только известных следствиюи доказанных), станет ясно – они давно потеряли счет деньгам. Главари жили на широкую ногу, гуляли в ресторанах, летали на несколько дней с женами к морю. Каждый из бандитов имел машину, а Крючков и Ломиташвили даже по две. Но им и этого было мало. Алчность оказалась причиной разборок среди самих бандитов.Под подозрение попал Тимаков, которого обвинили в краже автомагнитолы из квартиры Кощея. Для установления истины отправились в лес рядом с люберецким кладбищем. «Судьи» долго с приговором не тянули. После первого ранения Тимаков упал и с мольбой в голосе обратился к Крючкову: «Игорь, я не при делах, это ошибка».Тот равнодушно отвернулся: «Меня твои проблемы не касаются, разбирайся с Важей». Ломиташвили поднял обрез и выстрелил в лежащего на земле подельника. Затем спокойно перезарядил оружие и добил Тимакова выстрелом в голову.