АМЕРИКАНСКИЕ ГОРКИ ОЛЬГИ БУДИНОЙ

[i]В кино она — женщина роковых страстей, а в жизни похожа на девочку-дюймовочку.Ей двадцать пять лет, но она уже успела сыграть главные роли в «Дневнике его жены» Алексея Учителя (лучший фильм года в главной номинации «Ники»), в картине Глеба Панфилова «Романовы. Венценосная семья» (царевна Анастасия), в телебестселлере Александра Митты «Граница.Таежный роман»...Всего — больше десятка фильмов. На сегодняшний день она самая востребованная актриса своего поколения.[/i]— Пристают! Потому что есть люди, которые смотрят высокохудожественное кино, например «Романовы. Венценосная семья» — они меня знают. А есть люди, которым недосуг ходить в кинотеатры, — они меня помнят по телесериалам. Вначале я для них была учительницей английского языка из «Простых истин», теперь Марина из «Границы». Вот, например, когда мы снимали «Границу» в Калужской области женщины-солдатки... наблюдали за съемками и... (глубокая воздушная пауза с завороженно-ироническим придыханием) говорили так: «Ангел по-ошел!» (Смеется).— Да! Вот стала носить солнечные очки. (Таинственно улыбается) Одна из звездных привычек. Раньше я любила уединенный образ жизни, теперь люблю его еще больше. Вот уезжала недавно на несколько дней в глухую деревушку, где у нас дача. Там живет народ, который телевизор не смотрит, газет не читает: я для них простая смертная девушка Оля, не совсем пропащая, поскольку, например, научилась косить. Вот приехала в Москву с мозолями (показывает)! — Знаю только, что мой брат эксплуатирует мое имя, — сдает экзамены под маркой «это брат Ольги Будиной!» Это тот, который двоечник? Нет, уже троечник! — После «Границы» пошел такой вал телефонных звонков с просьбами об интервью, что я думала все — я скончаюсь. Давала интервью по три раза на день. До поры до времени я терпела такую жизнь, потом поняла — больше не могу, сама не справляюсь.— Я живу от одного телефонного звонка до другого — и дальше. Я живу всегда. А звонки, они либо происходят, либо не происходят. Сейчас они происходят.— Сейчас снимаюсь в телесериале Леонида Пчелкина и Дмитрия Брусникина под рабочим названием «Саломея». Вторая четверть девятнадцатого века, очень красивые костюмы, кринолин, декорации... Я играю Саломею, авантюристку, эгоистку, в общем очень отрицательную барышню.— (Тихо-тихо). Да.— Конечно. Я эгоистка. Я очень люблю свой организм. Если ему пора спать, то я ложусь спать (смеется). Но в жизни я не Саломея, нет. У нее все по-крупному, а у меня так — игрушки, американские горки.— Совсем несложно, там же все «это» остается за кадром.— Я иногда кокетничаю с режиссером по принципу, как говорит моя мама, «ласковое дитятко двух маток сосет». Никогда не нужно нервничать, проявлять свои эмоции и считать, что все кругом враги. Если изначально уважать человека, с которым работаешь, то несложно этому человеку подчиниться. Если я считаю, что все делается правильно, то подчиняюсь без разговоров.— Раньше — могла. Вообще была горячей девушкой. Кричала, обижалась... Вот, скажем, сцена, которой вы коснулись... В «Дневнике его жены» есть такой эпизод: на первый свой гонорар я покупаю всем подарки. Самый дорогой подарок — Марге, моей будущей возлюбленной. Она гуляет в саду, я приношу ей подарок, и она меня целует в губы. И, возможно, это видит Бунин, который любит меня. Режиссер хотел, чтобы я испытала какой-то ужас, страх, неловкость. А я говорю: нет, какой страх, если я сама пригласила ее в дом? Это же удовольствие от того, что наконец-то она меня поцеловала.Там в тексте только одна фраза: «Марга!» Алексей Учитель хотел, чтобы я произнесла это со страхом, а я — с желанием и улыбкой. С подтекстом «вечером приходи!» Он был категорически против. Но я настояла — не без эмоций, естественно.— Моя мама очень мудрая женщина. Она полагала, что актерская профессия — сплошной праздник. Но однажды приехала на съемки «Границы» и потом сказала: я не думала, что актерская профессия такая тяжелая, теперь я буду твоей золотой рыбкой, а ты делай, что хочешь. Вообще поначалу мама с папой очень противились тому, чтобы я стала актрисой. Они считали, что я должна выйти замуж, рожать детей — жить спокойной, обыкновенной человеческой жизнью.— Папа электрик, мама бухгалтер.— Отнюдь. Уже три года я снимаю квартиру, и это для меня очень тяжело: я ничего не могу сделать там по собственному вкусу. К сожалению, хотя я много снимаюсь, у меня пока нет денег, чтобы купить себе квартиру — хотя бы самую маленькую.— Я считаю, что каждый серьезный долгосрочный брак — это брак по расчету. Но брак по расчету ведь не исключает любви, правда? Мой муж должен понимать: я, допустим, не могу ему каждый вечер готовить ужин в фартучке и косыночке — это не обсуждается, я занятой человек. Я не могу заниматься домом в той степени, как, например, моя мама. В любом случае придется нанимать домработницу.— Ну, талант просто так не дается, он должен рано или поздно принести дивиденды. Все с чего-то начинали, я тоже начинала с нуля. А я ведь женщина, он — мужчина!.. Коль уж мы заговорили о таланте, вот полола я на даче грядки и думала: на грядке, как в жизни. Есть, допустим, благородные листья клубники, их ни с чем спутать нельзя. А вот еще листочек благородный — не клубника, но и не сорняк. Не знаю, что это такое — оставила. Спрашиваю у мамы: что это? Мама говорит: молодец, что не выдернула, — это земляника. Благородные листья, они сразу узнаются, это сорняки бесконечно разнообразны. В жизни абсолютно то же самое: есть один талантливый человек, а вокруг сорняки вьются. Для того, чтобы стать мудрым человеком, не нужно прочитать пятьдесят книг. Достаточно просто наблюдать за природой — она не обманет.— Бывает, если, например, предстоит встреча с партнером, который мне неприятен.— Ну, это не изнасилование — это акт любовного соития! Было скорее смешно. Конец августа, уже холодно. К тому же съемочная группа, зная, какая будет сцена, уже с утра начала подначивать меня и Алешу Гуськова. Репетиции были насыщенные. Скажем, поцелуи в губы не очень выразительны — приходилось выдумывать, куда целовать. Это же весело! Потом, чтобы Леше было не тяжело меня держать, мне приспособили табуретку. А чтобы мне было не больно, к дереву привязали подушку.— Друзья часто предают. Скажем, у меня была подруга, которая однажды, когда меня не было дома, сняла трубку, — мне звонил молодой человек, — вместо того, чтобы передать мне, что он звонил, решила встретиться с ним сама. Рассказала ему массу интимных вещей обо мне. В результате пришлось прекратить отношения и с ним, и с ней... В любви часто обманывали...— Исключается. Опять же из эгоистических соображений: все равно все всплывет. Разве что в школе маму обманывала, была такой оторвой. — Дружила со всеми двоечниками нашего класса, сидела на последней парте с самыми отъявленными хулиганами. Видимо, в моем хулиганстве меня больше всего привлекала идея протеста этим фальшивым взрослым.— Приходится считать. Все решения я принимаю сама — поэтому, конечно, я взрослая.— Общение. Которое тоже творчество. Среди моих близких знакомых нет людей, которые не были бы чем-то по-хорошему озабочены. Они все, как говорит моя мама, «идейные».— Это у вас глаз на работе замылился, Виктор. Я безумно кокетлива. Попадаю иногда в разные ситуации. Ничего совсем не имею в виду, а меня человек потом подкарауливает и говорит: «Ну, я готов».— Я и в кино редко обнажаюсь, а вы норовите совсем обнажить меня «по жизни». (Пауза, веселая и застенчивая). Ну вот вам история! Однажды я влюбилась в человека, который не хотел, чтобы я была актрисой, требовал, чтобы я ушла из театрального училища. У меня на это не хватало духа. Тогда я стала молиться, чтобы у меня бог забрал талант, желания... чтобы меня оттуда отчислили. В результате отказалась от очень престижного предложения студии Никиты Михалкова «ТриТэ»: я должна была играть в голливудском проекте одну из главных ролей, девушку, которая, чтобы выжить, занялась проституцией. Моему другу это не понравилось, и я не сыграла. Молодой человек стал требовать все больше и больше, как та старуха в «Золотой рыбке». Пришлось найти в себе силы порвать с ним.— В любви меня очень часто использовали, почти всегда. Я по гороскопу Рыба, а у Рыб такая любовь... жертвенная.— А я всегда уходила первой. Я очень терпелива, очень. Я много болела в детстве, мне хотелось кричать, плакать, но я сжимала зубы и терпела. Но когда терпению приходит конец — решение бесповоротно. Возврата нет.— Побрякушки не люблю, не ношу ничего, кроме часов. А по магазинам всегда хожу сама. Одежду придумываю сама. Очень часто я ловлю на себе взгляды, когда люди думают: ну и что эта салага, шпекельдявка, что она такого сделала, почему она так себя ведет, почему так одевается? Такая агрессия у людей возникает, как будто я им мешаю самовыражаться. Я никому не мешаю — выражайтесь тоже.