«Страшная месть» провизора

– Нет, какое там! Ну как может быть скучно вести программу, которую сам создал и продюсирешь? Мне это дело в кайф, хотя оно и занимает 25 часов в сутки. Говорят: «А, подумаешь, выпуск новостей раз в неделю». Но он всегда по содержанию разный! Потом я веду мощный проект «Страшная месть», где участники с помощью «рокеров мести» утоляют свою жажду мщения – в иронической форме. Был «Доступ к телу» – вообще полное безумие: зрители писали письма, пытаясь попасть в программу, чтобы добиться доступа к телу звезды в виде фанерной куклы. Большинство программ, которые у нас идут в эфире, я когда-нибудь вел.– Пытаюсь ходить на живые выступления музыкантов. Но удается крайне редко. Еще реже попадаю на кино- и театральные премьеры. Приходится смотреть все на пленке. Но зато я занимаюсь картингом: люблю спустить что накипело в течение тяжелого трудового дня... Что еще? Мечтал бы чаще бывать на лоне природы. Но вижу ее только из окна автомобиля.– Нет, пить я не люблю. Мне просто неинтересно это состояние. Я, конечно, не безгрешен. И даже очень неплохо разбираюсь в напитках. Не скажу, что различу на вкус и цвет год урожая вина и прочие выходные данные, которые указываются на этикетках. Не претендую на звание сомелье-любителя. Но разницу между «Арбатским» и кьянти оценить сумею. Но вообще этим специально не занимаюсь. Это совершенно не мой стиль жизни.– Да, и на меня даже мои родные, знакомые – близкие и далекие – жалуются. Крутят пальцем у виска: «Ты че, с ума сошел?» Люди думают: так нельзя, надо отдыхать. Но я думаю, пусть все идет как идет. В редких случаях я понимаю, что выдохся, что надо взять паузу. Но даже редкие часы отдыха постараюсь рационально использовать. И не слишком их затягивать. Журнал, диван, телевизор, дача, гамак, чай – это все не для меня. Пауза, она на то и пауза, чтобы не затягиваться.– Александром Анатольевичем я зовусь примерно лет с 21–22, времени, когда учился на фармацевта. Тогда считалось: как же, ты дипломированный специалист, у тебя серьезная профессия, ты должен соответствовать. А уж когда я попал по распределению в Министерство здравоохранения СССР, так и вообще. Там другой формы обращения просто не существовало. Кроме того, я был молод: мне казалось круто, что меня все зовут по имени и отчеству: значит, я уже взрослый!– Все зовут меня по-разному. Большинство кличут Анатолич или там Старик. По отчеству обращаются чаще, чем по имени. По имени очень близкие друзья и домашние.– Чувствую на меньше, конечно. Вы же знали, что я так отвечу? А каким буду лет через двадцать? Ну не стариканом. 60 лет не так уж много, если честно. Когда нам 20, мы думаем: «Елки зеленые, моему преподавателю в институте 30 лет. Надо же: какая тоска зеленая!» А через несколько лет уже понимаем, что и тридцать фигня, и сорок, и даже шестьдесят. В 60 лет я надеюсь, мне так же будут задавать вопрос: «Правда вам 60? Вы выглядите моложе». Я надеюсь, что это будет так.– Не скучно. Моя квалификация – провизор. Это человек, который про лекарства должен знать все и уметь их изготовлять. Это высшая квалификация в фармацевтике! Но я тогда думал: диплом – это же не все. Надо овладеть еще профессией. Года два после диплома я овладевал ею – в Минздраве, чем очень горжусь. Ведь у меня в руках ремесло!– Ко мне все время обращаются: «Сань, че-то голова заболела». «А у меня температура». Они почему-то все меня просят то компресс сделать, то банки поставить. Может, прознали, что я всегда ношу с собой небольшую аптечку?– А что с вами, Элеонора? Вам нехорошо?.. Когда я поступил на службу во флот, мне сразу сказали: «Ты будешь отвечать за медицину». И я был там своеобразным медпунктом ходячим.– Актером – это, наверное, слишком сильно сказано. В комедии «Зови меня Джин» я появлялся в кадре так недолго, что назвать это съемкой в фильме можно только с натяжкой. Я там снялся в роли себя и в то же время не очень себя. По сюжету я заядлый тусовщик, пафосный, гламурный. Но в жизни я не пафосный и не тусуюсь. Я почти никуда не хожу «для себя» отчасти потому, что мне это ничего не стоит. Могу попасть везде, куда хочу.– Это мое тайное, страстное желание. Мы с моими друзьями в свое время писали музыку. В школе играли в рок-группе. Потом в институте я принимал участие в одной рок-группе. А знаете, какое чувство меня охватило, когда на церемонии MTV Music Awards я стоял на сцене со своими кумирами, группой «Queen», которых я слушал еще пацаном? Так вот этот запал все еще есть, хочу играть в группе… Но мне и в кино еще сняться хочется! – Чувствуете в себе талант? – Ну, не могу сказать, что уж такой талант. Но я чувствую, что я бы очень пригодился. Я бы справился. А театр? Нет. В театре я не хотел бы играть. Несмотря на то, что я вырос в театре. Именно кино меня привлекает, сам процесс съемки.– Но ведь не в каменном веке мы живем! Цивилизация на дворе. А опрятная внешность – одно из условий цивилизованного человека. Никаких предубеждений тут быть не может. Надо себя комфортно чувствовать, быть в форме. Если ты безалаберный, неопрятный, это говорит о том, что у тебя что-то не то с воспитанием. А что касается ухода за собой в моем случае: как говорится, в здоровом теле здоровый дух. Плюс элементарная гигиена, которая опять же связана с социальной гигиеной. Мир такой тесный. Никто не хочет видеть рядом с собой грязнулю.– Все должно быть аккуратно, в том числе дома. Все как в аптеке. Это мне действительно привила профессия. А дома мы поддерживаем порядок с мамой.– Я был два раза женат. А теперь – нет. Наверное, со мной не так легко ужиться.– У меня великолепный характер. Но со своими странностями. Как у всех нормальных людей. Если уж согласился жить с кем-то, нужно этого человека принимать таким, каков он есть, не пытаясь переделывать. С этим все, как правило, соглашаются. Но на практике – увы – в основном получается по-другому. Поэтому да, я живу с мамой. У меня нет мании американского тинейджера – окончив школу, быстро слинять из дома в самый дальний от родного дома штат. Только чтобы почувствовать себя взрослым. Это ерунда! Из дома уходят, живут отдельно и снимают квартиру на последние деньги (лишь бы не дома), когда дома что-то не ладится. Но у меня в доме, как в крепости. И если уж у меня нет жены, с которой мне комфортно бы жилось, то я лучше буду жить с мамой.– Я его давно не рисую для себя. И фоторобот создать не могу. Скажу так: любой человек, который не вписывается в рамки идеала... Ну, конечно, она должна быть женственна. В ней может быть кокетство, капризность, артистизм. Желательно лишь, чтобы всех этих качеств в ней не было слишком много! Она не должна быть эпатажно артистична. Ее многословие должно прерываться на то, чтобы я мог вступить и что-то сказать. А красота? Это очень спорное понятие. Бывает, смотришь: да, миленькая, холесенькая, а эта красивая, а эта лапочка, чудо как хороша, а эта – вау: богиня. Что касается ума, совсем не обязательно, что она должна быть нереально начитанна. Но она не имеет права быть дурой.– Он учится в Институте телевидения и радиовещания. Сам все решил, я ничего не навязывал. Хотя, наверное, каким-то образом повлиял. Он же наблюдает за мной. Сколько я в телике, столько он меня смотрит. Но спуску не дает! Жуткий критик. Уважает, но может покритиковать.– У меня была не так давно идея. Да, может быть... Но поймите. Я не могу такие вещи планировать. Не могу обещать, что через пару лет у меня родится симпатичная розовая девчушка. Детки – они же оттуда. Поэтому я опускаю этот вопрос. Когда это произойдет, тогда произойдет. И слава богу. Это нормальный, здоровый подход к демографическому вопросу.