Борода без бороды

Помню, как читала я роман: Я тогда закричала:– Мама, да ведь это наш Борода! Да – мой двоюродный дедушка.Исследователи творчества Булгакова единодушны: прототипом Арчибальда был Борода. Так называла его вся театральная Москва. В последние годы – метрдотель ресторана ВТО.Булгаков, видимо, был хорошо знаком с Бородой. Оба жили в Киеве, потом в одно время перебрались в Москву. В 30-х годах Борода работал в Старопименовском переулке. В то время там взорвали церковь Святого Пимена. Еще говорили: «Пименовская церковь в Воротниках». В сохранившемся церковном дворе кооператив «Труженик искусства» построил два двухэтажных дома для артистов.Здесь, в подвальчике, за высокой деревянной оградой, артисты и организовали «кружок друзей искусства и культуры». По инициативе А. Луначарского он был преобразован в «Клуб работников искусств».Открытие клуба – 25 февраля. В президиуме председатель правления Феликс Яковлевич Кон, его заместители Иван Михайлович Москвин и Валерия Владимировна Барсова. Обычно Барсова засиживалась здесь до глубокой ночи. Кто-то даже частушку сочинил:[i]Нам любить тебя легко –Ты живешь недалеко.И любить, и обожать,И до дома провожать.[/i]В зале – весь театральный мир. А после открытия – ресторан. Гостей встречал управляющий рестораном – Борода. Бессменный. Неповторимый. Многие даже не знали, что зовут его Яков Данилович Розенталь. Борода – этим все сказано.А вот что писал о Бороде знаменитый «домовой», директор Центрального дома литераторов Борис Филиппов: Веселый, жизнерадостный, он помнил вкусы каждого. Если кто-то вместо обычных 150 просил, скажем, 100 граммов, Борода озабоченно спрашивал:– Что с вами? Вы не заболели?А чаще, не дожидаясь заказа, говорил:– Вам как обычно?Подсаживался за столики. Угощал в долг, не записывая. И всегда долг ему отдавали.Среди постоянных посетителей трое друзей – летчик Валерий Чкалов, артисты Иван Москвин и Михаил Климов. Говорят, Климов – единственный, кого Борода допускал на кухню: артист был великолепным кулинаром. Благодаря ему в ресторане появилось фирменное блюдо «Биточки по-климовски». А сам Борода изобрел «селедку побородински».– Бородинский хлеб тоже он придумал? – спрашивала я.Смутно помню, как мы с бабушкой зачем-то ходили к Бороде домой, на Миусскую улицу. Несколько раз – в клуб, в Старопименовский. Узкий проход, крутая лестница вниз.– Даже вывески нет, – удивлялась бабушка.Вывески не требовалось: посторонние сюда не заглядывали. Клиентура своя: артисты после окончания спектаклей. И клуб, и ресторан начинали работать поздним вечером.Летом ресторан переезжал в филиал – уютный садик на Страстном бульваре, во дворе дома 11. Там находился Жургаз – журнально-газетное объединение, возглавляемое Михаилом Кольцовым.Когда началась война, Яков Данилович уехал в эвакуацию, в Томск, заведовал столовой. После войны и до ухода на пенсию кормил московских актеров.Весной 1967 года «Известия», где я работала, отмечали свой 50летний юбилей. Коллективные банкеты тогда не поощрялись. Несколько человек предложили:– Мы идем к Бороде. Кто с нами?Я тоже пошла в ВТО. Бороды в ресторане не было. И не могло быть – он умер год назад. Но и после его смерти говорили: «Идем к Бороде!»