АНАТОЛИЙ ПРИСТАВКИН: РАБ ВСЕГДА ЖЕСТОК

[i]«Моя профессия, — сказал Анатолий Приставкин, — просто писатель».А на вопрос, как возникла книга «Долина смертной тени», он ответил, что это плод его работы в Комиссии по помилованию при президенте РФ. Возглавляет комиссию Анатолий Игнатьевич вот уже 10-й год.С самого начала ее работы Анатолий Игнатьевич стал вести дневники. И через пять лет огромное количество тетрадей-дневников было востребовано для написания книги.[/i]— Я верующий человек и считаю, что все решается по воле Божьей. Ну а кандидатуру мою Ельцину предложил Сергей Ковалев. Сначала я отказался. Но Ковалев сказал мне: «Ну что ж, придет палач на это место…» Подумав два месяца, я согласился поработать полгода, а оказалось… — Знаете, самый большой противник моей работы — это моя жена. Она видит, в каком истерзанном виде я прихожу домой. Когда я впервые сел в казенную машину, она презрительно сказала: «Ну вот, и ты такой же стал…» Но вот уже десять лет она видит, как после чтения всех этих уголовных дел, поданных на помилование, я порой не могу заснуть. Ведь читать эти дела невозможно без содрогания. Я пришел в комиссию более жестким, но за эти годы работы все мы, члены комиссии, воспитали себя, научились прощать и миловать.— Ужасная статистика! Достаточно сказать, что отбывает наказание более миллиона человек, из них уже более 600 смертников, а это в 10 раз больше, чем в любой тюрьме Европы, не говоря о Японии. Ведь она чуть меньшей нашей России по численности, а там всего-то 45 тысяч заключенных. Через наши следственные изоляторы в год проходят пять миллионов человек. В чем они виновны? Из ста рассматриваемых дел примерно с полсотни таких, где человек стащил шапку, скатерть, бидон молока и так далее, за это их осуждают на 3-5 лет. А когда человек попадает в эту криминальную систему, то она его уже не выпускает. Происходит конвейер расчеловечивания. С малолетства. Наше МВД, к сожалению, само работает на свое будущее. И у нас очень непрофессиональный суд — просто диву даешься. На Западе суды оправдывают, знаете, сколько? Двадцать процентов подследственных. У нас же оправдывают 0,2 процента. А жестокость судей отражается и на жестокости общества.— Население очень плохо информировано о том, что делает Комиссия по помилованию. Люди боятся, но кого?… Не пьяниц, убивающих друг друга за закрытыми дверями своих квартир. А у нас больше 90 процентов именно таких «смертников». Рецидивистов почти нет, киллеры, «крестные отцы», главы организованной преступности через нашу комиссию не проходили. А населению внушают, что если оставить казнь, то будет безопасно. Наши люди настолько запуганы, заморочены… В Америке по ТВ показали женщину, которая убила своего возлюбленного и просидела много лет в тюрьме. Была рассказана зрителям ее биография, жизнь. И оказалось, что больше 50 процентов американцев были за помилование этой женщины. Значит, от степени информированности меняется мнение людей.Меня потрясли дети, с которыми я встречался в Германии. Это были подростки 12-14 лет. В процессе беседы я просил детей проголосовать — кто за казнь? Не было ни одной руки. Такие же встречи проходят в наших школах, где на этот же вопрос — лес рук. И это потому, что таково мнение общества, их родителей. Недавно мы проводили конференцию по вопросам помилования, на которой присутствовал судья-просветитель (он читает лекции) со станции Зима. Он рассказал о том, что проводил среди детей опрос. За смертную казнь проголосовало 90 процентов детей. Через год, при подобном опросе, эта цифра снизилась до 60 процентов. Значит, в обществе происходит что-то такое, что делает детей лучше нас. А их дети, может быть, будут добрее и ближе к детям, которых я встретил в Германии.— Просвещение, других путей нет. Воспитание в духе милосердия. Ведь наш народ и до революции был жесток. Разве царей расстреливали большевики?.. Нет, это были люди, воспитанные в «Серебряном веке», да и в «Золотом». А Ходынку кто устроил? Нация долго была в рабстве, а раб всегда жесток. И это осталось по сей день. Мы ужасно немилосердная нация. Говорим о том, что страшно на улицу выходить, а самое страшное и бессмысленное творится за стенами домов, где муж убивает жену, дочь или сын убивают мать… Какой-то апокалипсис, творится что-то немыслимое! — Эта книга родилась из странного, ноющего чувства боли, которое не имело до поры слов, но изводило и терзало бессилием. Книга завершена, но стало ли мне легче? Лишь настолько, насколько приносит облегчение краткий выдох, за которым последует новый вдох.