Чулпан

[b]Наверное, каждый корреспондент, отправляясь на интервью, «несет с собой» пару вопросов, ответы на которые важны в первую очередь ему самому. Моим корыстным интересом № 1 в беседе с Чулпан Хаматовой был Ремарк, потому как в инязе писала по нему диплом. Корыстный интерес № 2 — жизнь в Москве или жизнь в чужом городе, потому что, как ни взгляну на Чулпан, сразу вспоминаю подругу Наргиз, которая в 17 лет спустилась с горы Памир, чтобы стать актрисой... Наргиз стала актрисой и осталась в столице, но сейчас она рада любой работе. Одним словом — не сложилось. А у Чулпан... одним словом — сложилось. «Гут карма», — как говорит мой товарищ фотограф Орлова.По телефону актриса Хаматова предупреждает, что мне придется подписать какую-то бумагу, что-то запрещающую. Соглашаюсь на все требования! [/b]— Очень смешная была история. Купила на Тверской полное собрание сочинений Ремарка в одной книге — громаднейшей, на обложке портрет в золоте. И увезла с собой на съемки в Таджикистан. Когда началась война, нас вывозил оттуда швейцарский Красный Крест. Нам сказали, что вещи все надо оставить, можно взять один-два предмета. Я взяла Ремарка, естественно, и плейер.Едем, и водитель-швейцарец долго смотрит на мою книгу, а потом говорит: «Ты большая молодец.Библия — это как раз то, что нужно!». Так собрание сочинений Ремарка стало моей Библией на какое-то время! — Я была на съемках фильма «Лунный папа» в Таджикистане. Позвонили из «Современника»: «Не хотите ли сыграть Пат в «Трех товарищах»?». К «Современнику» — особое отношение. Красивая картинка — Чистые пруды, дом с арками, Марина Неелова, Гафт.Отвечаю (дальше важничая): «Я подумаю!». Потому что Ремарка давно читала, в школе, был такой момент, когда я читала все подряд. Например, прочла все собрание сочинений Мамина-Сибиряка. Совсем сумасшедшая! Ничего не помню! Читала взахлеб. И с Ремарком та же история. Я помнила про трех товарищей, что они были веселые очень и пили много всегда. А Пат вообще не отпечаталась. Я перечитала «Трех товарищей» и согласилась — «с удовольствием буду играть». Проблема была в том, что репетиции уже начинались, а у меня — еще два месяца съемок. Галина Борисовна, к моему удивлению, сказала: «А я буду ждать!». И они начали репетировать без моих сцен.[i]— Без кофе как-то плохо разговаривать! — восклицает Чулпан, и мы снова бежим вприпрыжку лестницами-коридорами. Чулпан здоровается со всеми, кто встречается на пути. Смеется, отвечает на вопросы: — Ты сегодня рано, Чулпан?! — Я сегодня рассказываю про наших «Трех товарищей»! Впечатление, что я присутствую на встрече родственников, которые не виделись по крайней мере пару месяцев. Повар в театральном буфете (и здесь снова приятнейший воздушный диалог) наливает всем кофе в стаканы, а своей приме — в чашку. Почему в чашку?[/i]— Ты знаешь, уникальная вещь! У меня в руках лопаются стаканы.Ни у кого не лопаются — только у меня! В первый день премьеры окатила себе кипятком бедро.Ожог второй степени, замазали гримом, грим сразу слез, платье открытое. И еще коленки сбитые! — Не помню откуда, но коленки те еще! — Я хотела сыграть любовь. Пат — драматическая героиня. Это всегда очень большая ответственность. Но и азарт: к такой роли можно приобщить всю себя и сделать такой винегрет — из характера героини и из своих личных представлений о жизни, смерти и любви. О любви в первую очередь. Эта роль — Пат — это же Джульетта! А какая актриса откажется играть Джульетту! — Я не училась по системе Станиславского. И не верю в то, что человек может играть по какой-то системе. Каждая роль требует своей системы. У меня на курсе было восемь педагогов, и у каждого — свой личный взглядна театральное искусство. Сыграешь чтото, тут же один подходит, говорит: «Это гениально!». Другой: «Как ты опозорилась!». Третий: «Ну ни то, ни се». Я долго вообще не могла понять, как играть Пат. Была ассоциация со старинным тюлем, который рассыпается в руках.[i]Наша следующая пробежка сталкивает нас со сценическим бойфрендом нашей героини — Робертом, возлюбленным Пат. С горящим взором он подлетает к Чулпан. Здесь я узнаю, что моя ремарка о «родственниках» не так далека от истины — «Трех товарищей» не давали уже 10 дней! А после первых трех премьерных показов у актрисы Хаматовой случилось сильнейшее раздражение: «Я проснулась ночью и поняла, что завтра у меня нет спектакля! А! я! уже! привыкла! Что же делать?! Катастрофа!» — и вся покрылась прыщами, два дня чесалась.И еще одна деталь — Чулпан читала «Трех товарищей» на немецком. В оригинале! [/i] — Первый год был просто черный. Общежитие. А я ведь всегда была и остаюсь любимым ребенком в семье. Мама любит меня невозможной сумасшедшей любовью. И вот в этом счастливом детстве я и приехала в Москву. Хотя мне было уже 17 лет, я играла в куклы, в бумажные. Меня спасло одно: в 9 утра мы приходили на лекции, и в половине первого ночи нас отпускали, чтобы мы успели на последний поезд в метро. Приходила, хотелось плакать, но сил уже не было. Заваливалась спать.Выходных не было вообще. Выходной в ГИТИСе — курс работает в театре. Это мне очень помогло.Иначе я бы задумалась — друзей не появлялось, этюды не получались... Так проучилась год, а на втором курсе я познакомилась с Ваней Волковым, меня пригласили в «Театр Луны», и так постепенно-постепенно все сдвинулось.Но я до сих пор совсем не знаю Москву! Знаю одну дорожку, по которой еду в театр. Здесь общаюсь, играю, живу. По этой же дорожке уезжаю домой. Отдыхаю, что-то делаю... Опять по ней же. Я нигде не тусуюсь, потому что нет времени. Есть друзья, и тоже в основном актеры — узенький-узенький мирок. Так чтобы раскинула пасть свою Столица и как придавила кулаком — такого не было! — Я могу дать отдельное хвалебное интервью про Славу! Этот театр — моя мечта! — Они звали, но у них нет женских ролей! — Такие полярные для меня вещи — что умею и что люблю, к сожалению! Я бы хотела их совместить! Но если быть честной, должна признать, у меня нет ни одного дела, чтобы я делала его мобильно, собранно, усердно и до победного конца. Вот мои роли, которые есть в кино (в отличие от театра, где всегда есть возможность что-то доделать): я смотрю и понимаю, как там все неправильно сыграно, сколько там еще можно было бы сыграть по-другому. Это что касается профессии. Я обожаю писать, но читаю и понимаю, что писать я тоже не умею!.. [b](На этом месте моя мама, которая тоже почему-то слушает запись нашей беседы с Чулпан, говорит: «Хорошая девочка!». — Я. С.) — Знаю, что ты ведешь дневник. Как?[/b] — Я записываю какие-то мысли, которые вдруг сформировываются в слова или события, о которых я потом захочу вспомнить. Интересно, что было на день рождения в прошлом году, потому что в этом у меня плохое настроение и я понимаю, что надо бы собраться? Читаю. В прошлом году было еще хуже! Уже приятно. Иногда кажется, что жизнь закончилась, открываю дневник и понимаю, что однажды мне уже казалось, что все уже кончилось. Читать смешно, такие это мелкие сопли, а казалось — все! Незачем жить! Потом важные актерские наблюдения — кто как ест, ходит... Кто-то говорит в нос — и сразу возникает характер. Как ведут себя влюбленные, ведь сразу видно, что это влюбленные. Детали, которые помогают мне в профессии. Еще люблю рисовать. Пытаюсь учиться, но тут же забываю все уроки.— Валяются несколько этюдов, начатых маслом. На масло времени не хватает. Рисую пастелью, карандашом, фломастерами, просто ручкой. Акварель — вообще запредельная техника, ничего не получается. А рисунки я дарю.Люблю шить — терпения не хватает каждый шов завязать в узелок, поэтому все расползается... Понимаешь, какая проблема?! Наверное, я хорошо делаю яичницу, но не люблю.— Так, все! Начинаю волноваться! — заявляет она. — Это так всегда неожиданно накатывается! — А что популярность? — Узнают очень редко. Чаще долго-долго присматриваются, прикусывают язык и мучаются: то ли мы вместе в школу ходили, то ли в детский сад??? Это 8 «а» или 8 «б»? А иногда вообще приходится доказывать, что я Хаматова Чулпан! Пропуск показываю, а они: «Ну-ну!». — Была какая-то пресс-конференция в шикарной гостинице. — Ну да, фильма в котором я снималась... Иногда все же узнают, и бывает приятно. Как-то я парковалась около Казанского вокзала. Минут двадцать. У меня «Москвич», очень тяжелый руль, неподатливая машина и большая. С одной стороны — иномарка и с другой — иномарка. И стоит охранник, смеется. Я въехала все-таки, выхожу такая гордая, а он мне: «Вы еще приезжайте!» — «Нет, — говорю, — не приеду, вы себя некорректно ведете!» — «Почему? Приезжайте еще! Мне так нравятся ваши фильмы!». Оказывается, он смеялся от радости, что меня узнал, а не потому, что я такой плохой водитель! [i]Чулпан Хаматова родилась 25 лет назад в Казани. После школы поступила в местный финансово-экономический институт, предполагая продолжить семейную традицию. Однако скоро перешла в Казанский институт культуры. Потом ушла и оттуда. Уехала в Москву. В ГИТИС поступила с первого раза.Знаменитый немецкий режиссер Петер Штайн, увидев Чулпан в студенческом спектакле, пригласил ее на роль Офелии в спектакль «Гамлет». Но съемки в Таджикистане не позволили актрисе вовремя приехать на репетиции. Офелию сыграла другая...Дебют в кино состоялся в фильме Вадима Абдрашитова «Время танцора». Чтобы полнее передать чувства своей героини, пережившей чеченскую войну, Чулпан тщательноизучала хронику, снятую Сергеем Говорухиным во время военных действий в этом регионе.На роль одной из главных героинь в «Стране глухих» режиссер Валерий Тодоровский утвердил Чулпан с первой пробы. Сыграла главную роль в фильме Бахтиера Худойназарова «Лунный папа».Последняя работа в кино — у немецкого режиссера Вейта Хелмера в «Тувалу».В театре сыграла в спектаклях «Поза эмигрантов» у Леонида Трушкина, «Фанта-Инфанта» в «Театре луны», а «Три товарища» у Галины Волчек сделали ее по-настоящему знаменитой.Недавно Чулпан дебютировала на телевидении. Вместе с Галиной Волчек она ведет на ОРТ передачу «Другая жизнь».[/i]