Не до шуток бывает только мертвому

Выпускник географического факультета МГУ. Потом работа на кафедре, специализация — охрана окружающей среды. Вдруг совершенно неожиданно — ВГИК, причем сразу второй курс, мастерская Сергея Бондарчука. С 1985-го — профессиональный актер. Театр киноактера («Там работали такие люди!»), театр-антреприза Алексея Рыбникова… Ныне основной инструмент — голос: озвучка, реклама, дубляж. Для тех, кто не знает, — голосом Алексея говорят подгузники «Хаггис», Брюс Уиллис в «Пятом элементе», Дмитрий Харатьян в «Королеве Марго» и другие сказочные персонажи.Выпускник географического факультета МГУ, а также экономического. Профессиональный менеджер. Научный, а потом и ведущий научный сотрудник Института градостроения. Председатель исполкома Октябрьского района города Москвы. Советник мэра по административно-экономической реформе.Президент Московской товарной биржи. Президент крупной инвестиционной компании. Председатель совета директоров АО «Вымпелком». Президент компании «Телком». Для тех, кто не знает, — его стараниями создана и раскручена торговая марка «Би-Лайн», благодаря ему на российских биржах появились фьючерсные торги, а также созданы первые отечественные модели радиотелефонов… [b]— Ну ладно, Алексей — артист, пусть гитара и не основная специальность. Но, Георгий, ума не приложу — как уживаются в одном организме остроумный автор-исполнитель и преуспевающий бизнесмен? Какой Васильев настоящий? Г.В. [/b]— …Когда я на работе — я бизнесмен, менеджер. Когда я на сцене — я артист. В семье я отец, в походе —турист, на отдыхе — отдыхающий. А вот Алексей — он настоящий артист.[b]— Я узнал вас как-то вдруг и совершенно не представляю, чем вы занимались на сцене до Первого московского фестиваля самодеятельной песни в «Горбушке» в 1979 году, когда впервые вас увидел… Г.В. [/b]— А нас и после победы на том фестивале не признавали еще долго. Структура КСП не принимала нас — считалось, что мы слишком эстрадны.— Но мы в этом не виноваты — мы слишком плохо знали тогда, что такое КСП.— Мы с удивлением узнали, что КСП — это не просто песни, это организационная структура. Это клубы, которые организуют концерты и фестивали, и в эту, как сейчас говорят, дистрибьюторскую сеть надо было попасть, а она нас отторгала. Было так до 1986 года, до Саратовского фестиваля, где мы наконец-то встретились с КСП и… — …и полюбили друг друга.— Полюбили до смерти.[b]— А не было комплексов по поводу того, что вы чувствовали себя гораздо мастеровитее многих, а вас не признают? А.И. [/b]— Мы чувствовали, что мы другие, но превосходства не было. Визбор брал три простых аккорда, пел под них простые слова — а люди плакали.Я так не могу и не знаю, смогу ли когда-нибудь.— И вообще, что значит «мастеровитее»? Это просто другой жанр.Но после Саратова все изменилось — нас стали приглашать в самые известные клубы, в Ленинград, в Ригу, в Алма-Ату… Тогда, в конце 80-х, разрешили слово «КСП». Мы очень быстро распространились по всей стране, но это счастье длилось недолго — само каэспешное движение уже в начале девяностых годов начало переживать кризис. Сейчас мы с глубоким удовлетворением наблюдаем, как залы вновь наполняются молодежью и как быстро раскупаются диски и кассеты с авторской песней.[b]— Опять же пираты стали от авторской песни кормиться… Г.В. [/b]— Тоже ведь критерий популярности. И мы вчера вошли в число пострадавших.Диск называется «Иващенко и Васильев. Избранное». Но кто избирал — неизвестно. Мы его не издавали.— Кассеты-то наши давно пиратским образом печатали и продавали. Мы никогда не возражали против записи на концертах — ну если человеку так хочется или денег на кассету нет. К сожалению, много людей делает это, чтобы заработать.[b]— А как дела на семейных фронтах? Образцовые ли вы папаши? Дружите ли «ячейками»? Г.В. [/b]— Естественно, семьянин я образцовый. Четверо детей. Старшая, Аглая, известная также под именем Глафира, учится на географическом факультете.— Так же, как и мой старший сын. Сын моей жены от первого брака.— «Жены от первого брака» — некрасиво звучит. Пиши просто — сын.— А его папа — ближайший друг нашей семьи.— Так что, «пасынок» написать лучше? — Хорошо. Сын. А дочери семь лет.[b]— Когда речь заходит о нашумевшем проекте «Песни нашего века», перевернувшем все понятия русского шоу-бизнеса и побившем в рейтингах продаж привычную попсу, как инициатора все называют Васильева.Г.В. [/b]— Не совсем так — идея родилась у многих, причем одновременно. Она чрезвычайно проста — собраться и вместе спеть наши любимые песни. Спеть хором — так, как они обычно и поются в компаниях. Просто у меня хватило терпения оформить эту идею на бумаге и придать делу первый импульс: найти финансирование, собрать людей. На самом деле каждый из участников проекта внес совершенно неоценимую лепту в его успех.Алексей Игоревич взял на себя музыкальную часть и режиссуру концерта-презентации в «России». Художественные руководители — Виктор Семенович Берковский и Сергей Яковлевич Никитин — это, конечно, столпы, которые определили художественную ценность того, что мы сделали. Вообще-то счеты здесь неуместны, это наше коллективное творчество.[b]— За те двадцать лет, что вы наблюдаете за публикой со сцены, зрители ваши сильно изменились? Г.В. [/b]— Половозрастной, так сказать, состав практически не изменился. Хотя, казалось бы, зрители должны стареть вместе с артистами. Но, как я уже говорил, к жанру вновь возник интерес, и в зале все больше молодежи, начиная с четырехлетнего возраста. Как правило, наши зрители — это люди, которые либо имеют высшее образование, либо не нуждаются в нем — в силу врожденного ума… — И врожденной смекалки.— И врожденного кругозора. Те, которым интересна авторская песня, — люди высокого интеллектуального уровня, что очень приятно. Была, в Петербурге, кажется, такая записка из зала: «Спасибо вам, что на ваши концерты собираются лица, на которые приятно смотреть». Но это все к тому, что не меняется в нашей публике. А меняется, сильно меняется отношение людей к действительности и к тому, что мы поем со сцены. Ушла политика — люди не хотят слушать о политике, болезненно реагируют на сатиру… Если десять лет назад зал был монолитным — все знали, кто враг и как с ним бороться, — то сейчас политическая шутка, которая рассмешит одних, для других окажется болезненной. И песни остросоциального содержания теперь не объединяют зал, как раньше, а разъединяют.— Раньше шли за запретным плодом, можно было иметь успех и не будучи профессионалом. Теперь же идут за песней как за произведением искусства. Зритель сам не заметил, как стал более искушенным.[b]— Провальные концерты у вас были? Г.В. [/b]— Были, но только мы одни понимали, что они провальные.— Как палочка-выручалочка, в запасе всегда есть несколько развлекательных песен, и если не удалось зрителя взволновать, то развеселить его мы можем всегда. Мы не имеем права на то, чтобы зритель — любой зритель — ушел с нашего концерта недовольным, он платил за билет и вправе рассчитывать, что платил не зря.[b]— На сцене вы — что в песнях, что в своеобразном конферансе — люди чрезвычайно жизнерадостные. Не поверю, что у вас проблем меньше, чем у других.Г.В. [/b]— Наш многолетний опыт показал, что не до шуток бывает только мертвому. И секрет успеха наших шуток в том, что мы живем той же самой жизнью, что и люди, собравшиеся в зале. Была бы у нас жизнь легкой — и нашему оптимизму никто бы не верил, нашим бы шуткам не смеялись.[b]— Где вы больше всего любите выступать — в столицах или в провинции? Г.В. [/b]— Однозначно наши залы — московские. И большинство песен наших написано именно в столичном ритме. С провинцией живем в разных темпах. Хотя бывает и наоборот — совершенно отвлеченная для Москвы песня вдруг в глубинке проходит на ура. Помнишь, приехали в Вятку, когда там воды не было? — ...а песня «Нет воды в фарватере», и ее действительно не было. В клубе, где выступали, из-за отсутствия воды закрыли туалеты, а буфет с пивом был. Мы предложили сделать концерт в одном отделении, но из зала поступило встречное предложение: сделайте два отделения, а перерыв — минут 35—40. Чтобы в перерыве все спокойно могли сбегать. Речка там недалеко была… Так вот эту песню они восприняли как специально про них написанную.[b]— А вы никогда не пытались петь по одному? Г.В. [/b]— Алексей Игоревич — уникальный человек, за двадцать пять лет нашего знакомства он умудрился мне не надоесть, я от него не устаю.— Я от Георгия Леонардовича тоже еще не устал.— А в одиночку выступать доводилось — по необходимости. Однажды Алексей Игоревич сломал шею… — Ну, не совсем сломал, вывихнул на занятиях сценическим движением во ВГИКе… Мне партнер на голову свалился.— За два часа до концерта. И мне пришлось выступать одному — это страшное воспоминание в моей жизни. И я зарекся — теперь будем выступать вдвоем, даже если Алексея Игоревича привезут из реанимации. Хоть под капельницей…