Наш фильм многих удивил и озадачил

– Просто фильм очень необычен по своей форме.– Нет, дело-то скорее обычное. На фильм претендовали сразу два фестиваля: московский и «Кинотавр». И я уже собирался ехать в Сочи, как вдруг кинокритики Евгения Тирдатова и Андрей Плахов посмотрели готовый смонтированный вариант – до этого они видели только черновую работу, – и буквально в три-четыре дня все переменилось: фильм отобрали для московского киносмотра. Но все это было уже без меня…– И тот, и другой хороши, хотя поразному. «Кинотавр» открывает возможность и дальше жить фестивальной жизнью, а Московский эту возможность закрывает: поучаствовав в конкурсе фестиваля класса «А», больше нельзя участвовать ни в каком другом. Но на этот раз в Москве представлены такие имена, что, оказавшись с ними в одной обойме, надо высоко поднять подбородок: Иштван Сабо, Рауль Руис, Бертран Блие. Как только я услышал их фамилии – для меня все было решено.– Очень глубокий и хитрый вопрос. На него надо или отвечать так же глубоко, или отшучиваться… Отвечу серьезно. Затея этого фильма вообще очень странная. Кинокомпания «Ама» затевала этот фильм с Игорем Талпа. Он написал сценарий. А потом умер. Компания хотела продолжить работу в память об этом человеке. В конце концов поставить фильм было предложено мне, и я согласился. Сценарий мне очень понравился. С Игорем я знаком не был, но в мире кино все всё про всех знают – и я понял, что это был человек из моего теста.– Около 35. Он уже успел стать подполковником спецслужб и обнаружил, что работал совсем не для родины – высшие чины довольно долго использовали его талант в личных целях. А он – компьютерный гений, занимавшийся Интернет-пространствами. И вот, чтобы пробить стену, которую воздвигли спецслужбы, он запускает в сеть червя. А сам пускается в бега. В фильме есть небольшое количество элементов триллера – стрельбы и драк. Но это не более чем инструмент.– Да, мы отошли от детектива в сторону социальной драмы. Мы рассматриваем тот момент, когда человек долго жил в интернет-пространстве и оказался совершенно неприспособленным к сегодняшней реальности.– Ну, по-моему, все наши спецслужбы живут все еще в советском временном пространстве.– Не выдерживает совершенно. К тому же попадает он на периферию, где жизнь совсем иная, чем в Москве. Существует же понятие: Москва и все остальное. Вот он и попадает в это «все остальное». Деваться ему некуда, кроме как путешествовать. И он намеренно оставляет всю прежнюю жизнь, в которой был очень успешен, потому что чувствует необходимость присмотреться к новому.– Коммерческое – нет. Это пространство очень тесное, и в нем крутится огромное количество режиссеров и продюсеров. Нечего мне туда вмешиваться. А вот комедия – да, и у меня сейчас возможен любопытный опыт. Валентин Черных написал интересный сценарий, и я сейчас запускаю фильм.– В общем, да.– Я воспитан на советском кино. Один из моих самых любимых фильмов – «Комиссар» Аскольдова (я, кстати, имел возможность смотреть его, когда он еще лежал на полке). У меня до сих пор мороз по коже, когда я смотрю фильм Райзмана «Коммунист». Один Урбанский там чего стоит! Ради него можно смотреть этот фильм бесконечно. Да и политического окраса там, по большому счету, нет. «Старший сын», «Проверка на дорогах», «Урга», «Пять вечеров», «Андрей Рублев», «Зеркало», «Начало»… Всего этого достаточно, чтобы воспитаться. Все остальное – Бертолуччи, Феллини, очень любопытное кино восточноевропейской школы – это шлифовка.– Раньше читал «Вечерку». Но сейчас намеренно отказался от чтения газет вообще. Меня бесконечно раздражает поток серятины на телеэкране и дурно пахнущие сиюминутные репортажи в газетах. Я заменил все это книгами и кино.– Знаете, древние говорили: «Хлеба и зрелищ!» Вот до такого опускаться я не хочу. Мне несколько раз предлагали быть членом жюри на кинофестивалях. Я был в большом затруднении: как же мне судить чужую работу? И понял: перед фестивалем надо неделю почитать Достоевского или Толстого. Или Библию. Гоголя. Чехова. Вот тогда становится понятно, с какой планки оценивать. И свое кино я тоже очень хочу оценивать с такой же планки.