На вездеходах вокруг Северного полюса

Как мы сообщали в январе, в этом году группа путешественников под руководством собиралась преодолеть третий этап маршрута, впервые заявленный еще в 2004 году, – проехать от российского Крайнего Севера через дрейфующие льды в Канаду. Увы, трансполярный отрезок эпопеи снова пришлось отложить.О причинах этого решения и о том, чем полярники занимались вместо перехода в Канаду, Владимир Чуков рассказал репортеру «ВМ».– Все мы могли предположить и рассчитать, но только не то, что единственный наш аэродром на архипелаге Северная Земля в начале марта окажется не в состоянии нас принять. Называя вещи своими именами, аэродрома там просто нет: взлетно-посадочная полоса не чистится, все развалено и уничтожено. Нас просили подождать месяц, но такая задержка грозила бы скомкать весь переход и, скорее всего, привела бы к краху экспедиции: надвигалась весна. Поэтому на ходу пришлось разработать совсем другой маршрут – по российскому Заполярью от Ухты до Воркуты, который мы и прошли. Вообще сейчас много говорят о Международном полярном годе, о том, что Россия возвращается к активному освоению Арктики, но, как мы убедились, восстановить порушенное не так-то легко. По пути мы посетили десятка полтора российских полярных станций. Только четыре из них действуют, и персонал там в основном занимается метеонаблюдениями.Разруха везде колоссальная, и горько было сознавать, что мы ничем не в состоянии помочь этим героям-одиночкам. Вот, скажем, полярная станция Индига на Баренцевом море: молодая семья – муж с женой, оторванные от цивилизации, работают на совершенно древнем оборудовании. Ребенок остался с бабушкой в Архангельске, а супруги полагают, будто, работая на Севере, смогут скопить себе на квартиру. Мы даже не стали разубеждать их в этой наивной надежде.– В восточной части Печорской губы на абсолютно чистом горизонте мы увидели небольшое темное облачко. Долго гадали, что это, а подойдя ближе, поразились. Довольно крупный транспортный корабль лежал недалеко от берега. Такое впечатление, что его корпус разворочен страшным взрывом. Даже трудно представить себе масштабы катастрофы: стальные борта толщиной 4 сантиметра целиком выворочены наружу. Удалось прочитать название судна: «Севастополь». Очевидно, что лежит на мели оно не один десяток лет, и никто так и не смог нам внятно объяснить, что и когда именно с ним случилось. Гнетущее впечатление оставило село Хабарово – один из первых лагерей НКВД, основанный в 1931 году.Сначала, еще во времена дружбы СССР с Гитлером, немцы приезжали туда в командировки – перенимать советский опыт построения лагерной экономики.Сейчас это выжженная земля, окруженная колючей проволокой… А ведь еще Нансен во время одного из первых своих арктических путешествий описывал этот поселок, восхищаясь мужеством местных жителей!– На одном из кадров виден значок «Радиоактивность» у полуразрушенной вышки. Что это?[/b]– Это полярная станция в Ходоварихе. Значок на маяк поставили уже после того, как персонал станции стал страдать от непонятных недугов. Увезли первого полярника на материк, и вскоре он скончался. Увезли второго со странными симптомами – он долго и безуспешно лечится. Остался на станции один человек. Сам уезжать не хочет, полагая, что смена обстановки его добьет: мол, умру среди незнакомых людей – кто будет хоронить? При этом ближайший сосед живет в 100 километрах; впрочем, тот настроен столь же «патриотически». Пообщались мы с ближайшим представителем местных властей и услышали: «Понятное дело, это «лучевка». Они живут на маяке с изотопным источником и еще хотят не болеть?! Мы все об этом знаем. Но куда уезжать?» Еще горше становится, когда видишь так называемые законсервированные полярные станции. Как оттуда эвакуируют штат? Прилетает вертолет, людям дают несколько часов на сборы. Нечего и говорить, что станцию просто бросают на произвол судьбы – точнее, на произвол белых медведей, которые заходят туда и куролесят в свое удовольствие. Такую картину мы наблюдали несколько лет назад на острове Уединения. Мы видели склад тамошней станции, ломящийся от разнообразного оборудования и товаров – от новеньких граненых стаканов до тракторов и мотоботов, еще не снятых с платформ, на которых их везли морем.– На берегах Печоры и на побережье Баренцева моря мы проходили через множество интересных старинных поселков. К сожалению, поморские селения на 99 процентов заброшены, а те, кто там остался, не живут, а выживают. Восточнее, ближе к Югорскому полуострову, жизнь куда активнее: там ведется массированная геологическая разведка, кое-где уже добывают нефть и газ. С одной стороны, хорошо: какая-никакая цивилизация. Но Арктике от этой цивилизации только худо. Довелось наблюдать, как промысловики «наводят порядок» на своем участке побережья. Подходит бульдозер, сгребает все ненужное в кучу и сталкивает на лед метров за сто от берега. Когда лед растает, отходы «исчезнут», и никакая комиссия не придерется. Впрочем, были и приятные переживания. Удивительные краски весенней тундры, встречи с оленеводами, которые уже погнали стада к местам кормежек, – все это очень красиво и невозможно забыть.– А как ваша техника – не подвела?[/b]– Для начала напомню, что к этому старту мы существенно переработали вездеходы «Торос». Серьезно усовершенствовали рулевое управление, установили тормоза (раньше их совсем не было), поработали над системой охлаждения, усилили корпус (во время одного из предыдущих путешествий машина упала с шестиметровой высоты и встала вертикально – конструкция выдержала, лишь дверные проемы сильно помялись). На этот раз удалось обойтись без ЧП. Только у одного из двух тягачей сорвало крепление заднего редуктора, но нам в полевых условиях все удалось отремонтировать. А вот погода неприятно удивила. О глобальном потеплении, наверное, слышали все. Мало кто досконально знает, что это такое, но когда практически до самого Сыктывкара снег отсутствовал, мне стало не по себе: под угрозой был уже и переработанный вариант маршрута! И в самом деле, выяснилось, что реки Ухта и Ижма вскрылись ото льда, и ехать на вездеходах по ним невозможно.К счастью, рядом обнаружился новый зимник. По нему удалось дойти до более крупной реки – Печоры, которая послужила для нас прекрасной дорогой к Баренцеву морю.– Прежде всего, сроки – не догма. К счастью, в гонке мы не участвуем, поэтому сознательно себя не торопим. Сейчас планируем пойти на Канаду следующей весной. Чтобы больше не зависеть ни от авиаторов, ни от основательно попортивших нам кровь железнодорожников, решили стартовать либо с Салехарда, либо с Нового Уренгоя своим ходом. Ни один из четырех вернувшихся из Воркуты «Торосов», скорее всего, задействовать не будем. Уже сейчас на базе старой машины конструируется новый вездеход, который нужно будет испытать зимой. По срокам задача вполне реальна, а вот по деньгам – сказать пока трудно. В любом случае мы решили, что для трансполярного перехода четыре вездехода – перебор. Ограничимся двумя тягачами, в каждом из них должно помещаться по три человека: двое на смене, один отдыхает.