Разгильдяи в операционной палате

…Со дня гибели Алексея Шарова, в брюшной полости которого московский хирург оставил салфетку, прошло больше года. Но его жена до сих пор не может поверить, что изза глупой ошибки, элементарной невнимательности ее любимого больше нет в живых.Всю свою жизнь Алексей Шаров был геологом – работал на Магадане, в Забайкалье, Прибалтике. В положенный срок вышел на пенсию и прекратил наконец разъезды по стране, казавшиеся ему бесконечными. Спокойная и размеренная жизнь пришлась не по душе неугомонному геологу. Тем более что Алексей жил совсем один: с женой давно разошелся, дети, с которыми он всегда поддерживал теплые отношения, выросли – у них были свои семьи и своя жизнь.Однако Алексей не принадлежал к тем людям, которые отчаиваются. Он всегда находил себе занятие и не знал, что такое скука. То устраивал поездки по Золотому кольцу, то ходил по соседским дачам в поисках старинных и просто старых вещичек, из которых в конце концов составил целую коллекцию. Но главной радостью Алексея стала Елена, с которой он познакомился в Музее геологии им. Вернадского, где женщина работала.Елена Закревская давно рассталась с супругом и заводить новую семью не собиралась. Но ухаживание Алексея не оставило ее равнодушной. Вскоре он уже был своим человеком в доме Елены, свел дружбу с ее детьми, которые в один голос уговаривали маму выйти замуж. Елена и Алексей прожили вместе семь счастливых лет, за которые так и не нашли времени для посещения ЗАГСа. Им казалось, что они еще успеют официально оформить свои отношения. Отсутствие штампа в паспорте не мешало им любить и заботиться друг о друге. Все было хорошо до тех пор, пока врачебная ошибка не вмешалась в их жизнь.В свои 56 лет Алексей никогда не жаловался на здоровье. Организм геолога был закален многочисленными поездками по стране. Но однажды ночью ему вдруг стало плохо, и Елена вызвала «скорую помощь». Алексея увезли в 61-ю больницу на улице Доватора. На следующий день Елена пришла его проведать и узнала, что мужу сделали операцию – удалили камни из желчного пузыря. Врач Борис Волков, оперировавший Алексея, и помогавшая ему медсестра Лидия Строганова дружно заверили женщину, что все прошло удачно и теперь волноваться не о чем. Елена со спокойной душой поехала домой. Но спустя сутки ей сообщили, что Алексея, состояние которого ухудшилось, перевели в реанимацию. Ему предстояла еще одна операция: врачи не заметили камень в желчном протоке. Вскоре Алексей пошел на поправку, и через неделю его уже выписали из больницы.Все это происходило в ноябре 2002 года, а через пару месяцев Алексей вновь почувствовал боли в животе. Он резко похудел, у него начала постоянно подниматься температура. Алексей, старавшийся не обращать внимания на свои недомогания, все же прошел обследование в своей поликлинике. «Небольшие проблемы с желудком», – так охарактеризовали врачи состояние пациента.В начале марта, когда терпеть боль стало уже невмоготу, Алексей при содействии родственников лег в 67-ю больницу. Три недели подряд он сдавал анализы и проходил всевозможные процедуры, и лишь на четвертой (!) медики обнаружили перитонит (нагноение в брюшной полости), причиной которого стало инородное тело.Как выяснилось чуть позже – хирургическая салфетка, пришитая к кишечнику пациента медиками 61-й больницы. Срочно была назначена операция, которая, по уверениям хирургов, была не очень сложной. Следующие два дня Елену в больницу не пускали, а когда ей все же удалось попасть в клинику, лечащий врач Алексея сообщил, что ему стало хуже.– Куда уж хуже? – опешила женщина, а услышав следующую фразу, едва удержалась на ногах.– Час назад его увезли в морг, – сказал спокойным равнодушным голосом человек в белом халате.Тогда, в марте 2003 года, близкими Алексея Шарова владело не только горе, но и злость. Они узнали, что врачи 67-й больницы хоть и выяснили в конце концов, что их пациент буквально гниет изнутри, но так и не заметили, что геолог все это время болел и воспалением легких! К сожалению, сотрудники правоохранительных органов до сих пор не заинтересовались этими врачами. Да и хирург Волков, и медицинская сестра Строганова, невнимательность которых, по всей вероятности, и стала причиной смерти человека, пока отделались лишь строгими выговорами. Лишь благодаря настойчивости Елены 14 сентября против них было возбуждено уголовное дело по статье 109-й («причинение смерти по неосторожности»). На минувшей неделе следователи Хамовнической прокуратуры завершили расследование и передали все материалы дела в суд. Сейчас и Волков, и Строганова находятся под подпиской о невыезде в ожидании первого судебного заседания.Главный врач 61-й больницы Вячеслав Микулин комментировать действия своих подчиненных, фактически обвиняемых в убийстве человека, категорически отказался. В беседе с корреспондентом «ВМ» он лишь заметил, что не вправе говорить о степени виновности или невиновности медиков. Правда, Вячеслав Викторович сообщил, что «Борис Волков – уважаемый доктор, который не раз спасал жизни людей».По словам Александра Саверского, руководителя Лиги защиты прав пациентов, проблема врачебных ошибок в Москве озвучивается крайне редко.– За последние полтора года в столице возбуждено всего пять дел в отношении врачей, чье лечение повлекло гибель пациентов! – сказал Александр Владимирович. – И только в одном случае – мужчина погиб из-за забытого хирургом катетера – родственникам удалось получить компенсацию, 90 тысяч рублей. Не маловато ли за человеческую жизнь? Сам же доктор попал под амнистию.Но этот случай – редкость, чаще всего доказать вину врачей не удается. На защиту людей в белых халатах встает круговая порука, существующая в медицинской среде, говорит Саверский. Уголовные дела разваливаются на стадии запросов в Министерство здравоохранения, которое ограничивается резолюциями о служебных проверках. «Нет оснований для возбуждения уголовного дела», «в возбуждении уголовного дела отказано», – так заканчивается большинство попыток привлечь медиков-непрофессионалов к суду.– Все это влечет за собой чувство безнаказанности за совершенные врачами ошибки, – считает Александр Владимирович. – Самыми «рискованными» областями медицины сейчас по праву считаются стоматология, акушерство и гинекология.Истории с забывчивыми и рассеянными хирургами не редкость. Например, женщина из немецкого города Нюрнберг 13 лет прожила с зашитыми в брюшной полости хирургическими ножницами. А жительница Новосибирска пять месяцев носила в себе металлический зажим длиной 26 сантиметров. Был случай, когда хирурги не удосужились перед операцией еще раз взглянуть на рентгеновский снимок и удалили здоровое легкое. А однажды санитары зафиксировали на хирургическом столе не ту ногу пациента, и врач, не раздумывая, ее ампутировал.Подобные случаи происходят регулярно. Например, в США в результате врачебных ошибок ежегодно умирает около ста тысяч человек – больше, чем от рака, СПИДа и автокатастроф. В России подобной статистики не ведется, но цифра наверняка была бы впечатляющей.Проблема, впрочем, даже не в этом. В отличие от большинства цивилизованных стран, в России есть только практика медицинского преступления, но нет практики медицинского наказания. Все в той же Америке оплошность врача оценивается в сотни тысяч долларов, а порой – и в миллионы, не говоря уже о судебном преследовании провинившегося эскулапа.Вполне возможно, что подобная практика оказалась бы полезной и нашим врачам. Тогда, прежде чем взяться за скальпель, они проверяли бы, что именно пациенту следует удалить – почку или гланды. А медсестры, вероятно, тщательно пересчитывали бы все зажимы и салфетки.[b]ЧТО ДЕЛАТЬ РОДСТВЕННИКАМ ЧЕЛОВЕКА, ПОГИБШЕГО ПО ВИНЕ ВРАЧЕЙ Надо сразу обратиться в прокуратуру с заявлением, касающимся обстоятельств случившегося. Необходимо добиться проведения вскрытия умершего не просто патологоанатомами, а специалистами судебно-медицинского морга. Помните, что вы вправе предоставить независимого специалиста, который будет присутствовать при вскрытии и выяснении истинных причин смерти человека.