Трудовая мозоль на талии
Еще когда мои папа с мамой «пешком под стол ходили», в СССР повсеместно боролись с пьянством. Рисовали плакаты, где «зеленый змий» вылезает из водочной бутылки, хитро подмигивая глуповатому красноносому алкашу. Проводили беседы о вреде алкоголя и о его разлагающем влиянии на человеческую сущность. В общем, повсеместно клеймили и порицали. Первым врагом человека в списке алкогольной продукции значилась водка. Остальные напитки шли по нисходящей в строгом соответствии с градусной шкалой: ликеры, настойки, вина и т. д.Пиво хотя всегда и обладало приличным градусом, в этом позорном перечне не фигурировало. А публике оно подавалось как легкий освежающий напиток, своего рода аналогия квасу. Так все и было. Пока через пятьдесят лет в результате долгого промоушена (формирования общественного мнения) в России не вылупилось так называемое поколение Next, для которого регулярное употребление пива стало образом жизни.— Да ладно, — отмахивался Мишган от моих настойчивых увещеваний. — Я ведь не водяру какую-то глушу. Ты, например, колу любишь, а я — «Балтику»-трешку. Моя «гадость», между прочим, полезна. Ну, там дрожжи, и все такое.Спорить с ним было бессмысленно. В его компании 2—3 бутылки пива в день считались нормой. Спиртное более крепкого разлива приветствовалось только по праздникам. Поэтому алкоголиком себя никто не считал. А приятное состояние подпития помогало чувствовать себя раскованнее с друзьями и подругами. Все спешили выпендриться друг перед другом. Кто сможет на спор выпить больше. Пять-шесть литров легко уговаривал самый вместительный парень во дворе, Серега. Вес его и в пятнадцать лет превышал сто килограммов. Над ним посмеивались, но по-товарищески. Свой все-таки. Остальные члены компании таких рекордов пития не ставили, но и отставать не хотели. Потом я потеряла их из виду. А спустя три года, встретив случайно на улице, не узнала. Мишган, смуглый поджарый парень, стал похож на оч-ч-ч-ень зрелого мужчину с необъятным животом и намечающейся плешью. Правда, никаких комплексов по этому поводу у него, похоже, не случилось.— Мужчина хорош под любым соусом, — игриво заявил он мне, поглаживая себя по животу. — А это у меня трудовая мозоль.И с чего только отечественный мужик решил, что формами фотомодели должна обладать женщина, а он в любом виде подарок?!Как-то заспорили мы в поезде с одним попутчиком.— Пропаганда пива приносит вред, — утверждала я.Он мне в ответ на теорию наименьшего зла налегал. Суть ее в том, что «хорошо» быть не может по определению. Поэтому остается только «плохо» и «очень плохо». А так как выбирать все-таки иногда приходится, лучше предпочесть «плохо».По такому принципу он и проблему пивного алкоголизма рассматривал. Пиво предпочтительнее, допустим, водки или спирта. Никотиновая зависимость в каком-то роде заменяет наркотическую. А живая собака лучше мертвого льва.— Вот вы считаете, — говорил он, — ужасно, что реклама пива повсеместно промывает мозги гражданам. Но ведь, с другой стороны, именно пивные компании стали основными спонсорами на последнем чемпионате мира по футболу. И не только на этом турнире.Вот так: одно — лечим, а другое — калечим, отвечала я.Каждый остался при своем мнении. Но мне не верится, что кто-нибудь добровольно согласится применить жестокий принцип меньшего зла к своим детям.