Пролетая над клеверным полем

Педантом быть сегодня нелегко. Вот, например, коллега мой упрекнул меня, что в «Тоске», премьеру которой я видела 30 января, героиня не застрелилась вовсе, а зарезалась. Но он видел эту премьеру 11 февраля. Может, она 30-го застрелилась, а 11-го – зарезалась? А что, новое слово в оперной режиссуре! М-да… А вот не умеешь – не надо либретто менять!У Пуччини Тоска совсем даже кидается с высокой крепостной стены. И в этом есть свой смысл. К тому же, если с 7-го ряда не видать, зарезалась она или застрелилась – наверное, очень «ярко» поставлен режиссером финальный эпизод.Помнится, в одной из постановок геликоновской «Кармен» (а их было несколько разных), которая шла во дворе, под открытым небом, Кармен закалывала Хозе (а не наоборот), доставшего ее своим харассментом. При этом заваливала его в куст под треск ломающихся ветвей. Разве такое не разглядишь? Разве такое забудешь? А казалось бы, хулиганство.И снова опера. «Луиза Миллер» Верди, в Большом зале консерватории. Опять концертное исполнение! Ну, куда несет тебя, неугомонная? Так ведь не слышала отродясь я никакой «Луизы» и, погоняемая стыдом, поскакала с энтузиазмом по бульварным лужам на Б. Никитскую.Опера по «Коварству и любви» Шиллера собрала немало иностранцев… Аа, поют-то не по-русски. Значит, вот уже один смысл концертного исполнения (идем по восходящей). Второй – артисты проходят партии, которые потом могут спеть на зарубежных сценах.Но главной целью считается все-таки представить оперу, которая у нас последний раз ставилась в 1934 году, да и то в Ленинграде.Капелла Валерия Полянского (оркестр и хор) взялась в общем-то за благородное дело просветительства. Но, как писал Булгаков, оправдание есть, а утешения нет… Сбежала я после первого же действия. Хотя пели в основном солисты Большого театра. Сама Луиза в облике хрупкой Екатерины Морозовой с ее легким колоратурным сопрано понравилась. Всеволод Гривнов – хороший тенор (а кто еще, как не тенор, может петь персонажа по имени Рудольф?). Музыка красивая – Верди есть Верди, хотя, если подчитать литературку, «Луиза Миллер» «не вошла в число лучших вердиевских творений».Обнаружилось в книжках, что есть у него и другие неведомые оперы: «Оберто», «Стиффелио», «Гарольд», «Альзира». Но если небрежностью одноразового употребления их уделают так, как бедную «Луизу» в БЗК, то лучше не надо. Как раз в этот день слышала по радио некоего философа, который сказал: «Вопль был раньше Слова». В данном исполнении оказалось буквально так. Об оркестре и хоре просто умолчу. Мой отчаянный вопль тут намного опережает слово.На «Луизу Миллер» пришли в основном держатели абонемента, целенаправленные опероманы. Да еще в амфитеатре перекрыты целые зоны (над второй и пятой ложами) – во избежание обрушения аварийного балкона. В общем, проплешины зияли.Зато на юбилейный вечер Евгения Крылатова в «России» невозможно было протиснуться даже ко входу. Песни у него потому что певучие, с каким-то секретиком – и за это любимые. Академический композитор не погнушался просчитать возможности успеха прикладной музыки – и выиграл. За то заложена ему именная звезда. Она единственная пока сияет, не ушарканная ногами.Начал вечер, конечно, Президентский оркестр Павла Овсянникова, безотказно обслуживающий государственную эстраду. Ведущие – Ангелина Вовк и Михаил Боярский. У этого шляпа черная навек, что ли, к нему приклеилась? Хоть бы кто-нибудь сказал ему, что есть места и тем более обстоятельства, где в шляпе оставаться крайне неприлично. Или сей персонаж лучше не трогать? Вдруг любимый голос президента станет новым министром культуры? (Грозовое предположение всерьез перетирали в буфете.) Первым вышел петь Иосиф Кобзон.Отрубить бы от него все остальные обстоятельства – какой сосредоточенный артист! «Зашумит ли клеверное поле» и «Ольховая сережка» погнали у народа слезу.Но дальше я бы предпочла меньше свето-шумового оформления, чем последовало. Песни Крылатова не нуждаются в мишуре, броских, подкупающих детских танчиках а-ля варьете, заигрывании с публикой. Более того, многие из них хочется переживать интимно, а не под грохот колонок.На экране то юного Женю показывали, прекрасного, как херувим, то листья кружились, то тройка неслась, то сменялись лики Христа. На сцене то черти скакали, то ангелы стояли со свечами.Во втором отделении на фоне всего этого винегрета пошли сплошь имена. Каждое вызывало в зале стадионный вой «у-у-а-а-а!», взмывавший, как те самые качели, которые выше ели. И подтвердилось, что в песнях Крылатова, как любят говорить вокалисты, «есть что петь». Всем – и Витасу, и Градскому, и Ларисе Долиной, и Ладе Дэнс (она пела «Оленя» в унтах на каблуках). И даже немножко Маликову с Харатьяном.В предапофеозе – непременный Николай Басков с «Прекрасным далёко», которое было ему низковато. Но посмотреть приятно, красавчик, что и говорить. Однако ж не с лица воду пить.Слов не знал, читал с пюпитра.А вообще, несмотря на все издержки массовых зрелищ, привычных сцене «России», вечер удался. Евгений Павлович сам не раз садился за рояль. Ну а выпустить сейчас одномоментно двадцать звезд на одну песню – феномен.Финальные «Качели», созвучные фамилии автора, собрали весь мир, включая зал. Сама орала: «Летят, летя-а-ат, ле-е-тя-а-ат!» Оторвалась по полной. А некоторые вообще плакали.В прекрасном далёко – приезд Пласидо Доминго. Впрочем, не таком уж и далёко. 10 марта он поет в Московском международном доме музыки.Стараюсь не слушать постоянное ворчанье, что к нам едут престарелые звезды. Доминго так умен и в жизни, и в пении, что долго еще продержится.Если судить по его заявлению трехлетней давности, он мечтал бы спеть в Большом театре. В 1974 году, когда приезжала Ла Скала, попасть туда было невозможно. А как хочется увидеть Доминго в спектакле! После «Отелло» в Вене его вызывали на сцену 100 раз – прямо XIX век какой-то, будто опера еще выполняет роль главного мегазрелища.Если посмотреть запись «Турандот» в постановке Дзеффирелли в «Метрополитен», там никакая не Турандот главная, в этой жестокой, какой-то садистской опере. Там Калаф-Доминго весь квазикитайский маразм топит в своей любви. Когда принц, возможно, накануне своей смерти, поет «Nessun dorma», весь шар земной в твоем воображении мерцает огнями, видными только из космоса.Он хочет спеть в Большом Германа в «Пиковой даме». Продирижировать у нас «Балом-маскарадом». Но как-то все застряло. Доминго 63 года, у него в репертуаре около 120 партий! Есть из чего выбирать. Подождем еще со вздохом.А пока – концерт. Тоже очень немало. Аккомпанировать будет Национальный филармонический оркестр России во главе с американским дирижером Юджином Коном.Моя личная, чайниковская мечта – «Nessun dorma». Если она свершится, обещаю всплакнуть от счастья.