Карикатура: оскорбление или шутка?

В исследовании приняли участие 120 человек, в возрасте от 20 до 55 лет, различного социального статуса. Четверо из них сами стали объектами карикатур в средствах массовой информации. Всего участникам было представлено 210 карикатур.И вот итог. Более 90% участников эксперимента посчитали самыми оскорбительными изображения, где личность представлена в образе садиста, осла, трансвестита. Сюда же были отнесены откровенные элементы непристойности, например изображение отправлений естественных надобностей, сравнение с одиозными личностями – с Гитлером, Гимлером и т. д.Средним по оскорбительности оказалось наличие в карикатурах отрицательных черт характера (жадность, тщеславие), зооморфные образы змеи, а также аллегорические образы шута, проститутки и др.Малооскорбительными 70% опрошенных признали изображения, где акцент делался на непривлекательных особенностях внешности (бровях, лысине). Или, скажем, когда изображения головы человека сделаны в виде скальпа, пивной кружки, кукиша. Сюда же участники эксперимента отнесли зооморфные образы обезьяны, павлина, вороны.Неоскорбительными были признаны карикатуры, в которых «потерпевшего» иронично сравнивают с Цицероном, Наполеоном, Кутузовым или с тигром, но, правда, худым и облезлым. Любопытно, что оценки тех, кто сам стал объектом карикатуры, в целом совпали с мнением остальных опрошенных. Кроме одного существенного отличия: герои карикатур в первую очередь оценивали не содержание рисунка, а то, насколько внешне привлекательно они в нем представлены.Что же касается карикатур на женщин, то, по мнению представителей обоих полов, наиболее оскорбительно представление дамы в образе свиньи. Причем для женщин основным критерием оскорбительности рисунка было надругательство над их внешностью. Все карикатуры, где дама изображалась уродливой, автоматически относились к самым оскорбительным.Между тем для мужчин главным критерием здесь стало соответствие образа социальным стереотипам: изображение женщины злой и раздраженной плохо не потому, что делает ее некрасивой, а потому, что она должна быть доброй.