Что будет с Большим?

[b]В Большой театр скоро придут строители и реставраторы. Проект реконструкции исторического здания, прошел все возможные обсуждения. Последнее «да» сказал методический совет Министерства культуры РФ.Где найти место для арьерсцены?[/b]Когда на сцене более 200 спектаклей в год – возникает гигантский калейдоскоп декораций. Их монтаж требует много сил и времени. К «Князю Игорю» их устанавливают целый день. Значит, утренний спектакль уже невозможен. Недавно итальянский режиссер Дзефирелли привозил в Москву «Травиату». Монтаж декораций для оперы Верди занял три дня! Естественно, другие спектакли не шли. Театр был закрыт.Где же выход? Большому театру необходима дополнительная сценическая площадь. Ему нужна арьерсцена. На передней площадке может разыгрываться спектакль, а на задней или арьерсцене будут ждать своей очереди готовые декорации к следующему акту или к другой постановке.Время уплотняется. У театра появляются возможности, каких раньше не было. Но как найти место для арьерсцены, если памятник истории и культуры нельзя перестраивать? Стены не раздвинешь.– Мы предлагаем, – говорит , – углубить сценическое пространство за счет первоначального портика Осипа Бове, который оказался замурованным 150 лет назад, когда театр перестраивали после пожара.– Арьерсцена – это прекрасно. Но как будет выглядеть задний фасад театра? Он вечно заставлен декорациями, захламлен. Хотелось бы любоваться театром, как Парфеноном, но его вокруг не обойдешь…– Придавать заднему, или северному, фасаду парадный вид бессмысленно. Он смотрит в слишком узкий Копьевский переулок. Но порядок здесь действительно пора навести. По нашему проекту все так и намечено. Под переулком будет создан склад объемных декораций и реквизита с углублением приблизительно на 18 метров.– 18 метров – очень глубоко. Не скажется такой подкоп на состоянии здания?– Нет. Под зрительской частью ничего не будет. Паркинг на 450 автомобилей создается под Театральной площадью. Но давайте закончим с задним фасадом. Он будет играть чисто технологическую функцию. На нем смонтируют уникальный лифт с кабиной высотой 12 метров для подъема декораций прямо со склада. Рядом с лифтом с двух сторон будут застекленные лестницы. Все аккуратно. А три фасада Большого полностью сохранят свой вид.– Что ждет соседнее здание на Петровке?– Петровка, 3, – это дом Хомяковых начала XIX века. Его тоже строил Бове. Он будет реставрирован. Его ампирная красота компенсирует скромный задник главного здания. Театр и дом Хомяковых будут связаны подземным пространством и образуют единый комплекс. Производственные службы переведут на Петровку, 3, и в подземные помещения. Здесь при костюмерных театра предполагается, в частности, создать Музей костюма.– А в святая святых, в зрительном зале, – без изменений?– Главное для оперного театра – акустика. Я сидел на генеральских местах в партере и удивлялся: видно-то прекрасно, а слышно… По-видимому, со сцены прямой звук в зал идет на уровень амфитеатра. А в партере – как в оркестровой яме. За 150 лет после перестройки театра архитектором Кавосом акустика в зале поэтапно ухудшалась. Плохо сказались бетонирование пола в партере и оркестровой яме, а также жесткая фиксация деки потолка на металлических фермах. Наконец, арлекин. Так называется неубираемая, или нераскрывающаяся, часть занавеса. В сценической арке Большого театра два арлекина: от парадного занавеса с государственной символикой СССР и от пожарного занавеса. Арлекины должны быть выполнены из акустически прозрачных материалов. Сейчас они задерживают звуковую волну. Мы пригласили немецких специалистов и будем вместе с ними решать проблемы акустики.– По-моему, в театре есть проблема с гардеробами на верхних ярусах. Приходится подниматься в шубах, когда часть зрителей уже разделась. Одни декольтированы, от других веет морозом…– Это знаете почему? В XIX веке в Большом вообще не было гардеробов. Те, кто приезжал в ложи и партер, оставляли верхнюю одежду в своих экипажах, а на галерку поднимались в чем были. В ХХ веке гардеробы пришлось втискивать, отнимая пространство у фойе. Ситуация развивается дальше, и XXI век заставляет устраивать в театрах камеры хранения.– Как так? В театр с багажом ходят?– Увы! Печальная действительность. Теперь театр будет начинаться не с гардероба, а с камеры хранения и рамки безопасности. Возникла необходимость спецконтроля с просвечиванием сумочек. Почти как в аэропортах. При входе придется обязательно сдавать фотовидеотехнику и мобильные телефоны. Вам вежливо предложат: сдайте мобильник – возьмите бинокль! Перед главной колоннадой будет построен подземный вестибюль для камеры хранения, гардеробов и туалетов. Произойдут изменения в устройстве лестниц – театр должны посещать инвалиды-колясочники.После беды с Манежем крыши старых зданий в Москве вызывают опасения. Первое, о чем мы спросили Главного конструктора проекта, :– Как с крышей у Большого?– Балки и фермы здесь почти все давно заменены на стальные, а обрешетка деревянная. Проверим все, но полностью будем заменять только кровельный настил, а конструкции – лишь в необходимых случаях. Перекрытия над сценой заменим целиком. Серьезно придется поработать и с крышей над колоннадой, там, где мчится квадрига Аполлона. Тут крыша в худшем состоянии. Вообще, главный портик Большого театра требует пристального внимания. Кто знает, что крайняя левая колонна стоит на 17 сантиметров ниже других? А это видно невооруженным глазом. Вдавилась под собственной тяжестью…– Это опасно?– Опасности нет, но нужно остановить процесс.– На сколько закроют театр?– Дирекция ГАБТа вообще не желает закрывать театр. Считает, что реконструкция должна быть пунктирной. Сначала сделать одно, потом – другое. По очереди…– Разве это возможно?– Дирекцию можно понять. Хотя рядом построен филиал с залом на тысячу мест, но зритель стремится именно сюда, в Большой. Он – национальная гордость, символ Москвы, знак России. Поэтому будем решать и эту задачу…