Операция «Х»
Положенное Виктором Берковским на музыку пламенное стихотворение Михаила Светлова о «Гренаде моей», обретшие в СССР вторую родину дети испанских коммунистов, врезавшиеся в память нашим болельщикам матчи футбольной сборной Басконии – вот, пожалуй, и все, что с ходу приходит на ум при воспоминании о борьбе республиканцев с франкистами.Окутавшую Операцию «Х» дымку времен слегка рассеивает историко-документальная выставка «Гражданская война в Испании», открывшаяся в Выставочном зале Росархива.В полном смысле исторических сенсаций в экспозиции на Большой Пироговской улице, 17, пожалуй, нет. Сквозь скупые строчки давних документов резко и болезненно проступает трехлетняя драма Иберийского полуострова. Каждый искал на том театре военных действий свое: генерал Франко хотел власти – полной и надолго, советские дипломаты укрепляли международный авторитет нашей страны, девять тысяч испанских детей уезжали в далекую Россию от ужасов братоубийства...Все смешалось тогда в Испании, и эти чувства смятения, веры, отчаяния и патриотизма отлично передают опубликованные в «Известиях» военные репортажи Ильи Эренбурга. А рядом – сухие решения ЦК ВКП(б) и Совнаркома: продать Мадриду 500 тысяч 400-граммовых банок мясных консервов, 100 тонн копченой колбасы и 200 тонн саласмальца... отправить в Барселону 500 тонн масла... предоставить испанскому правительству заем в 70 миллионов долларов, для чего Наркомфину выделить 371 миллион рублей из резервного фонда... вывезти в «Х» личный состав и вооружение согласно прилагаемым протоколам...Благодаря талантливым поэтам и журналистам испанская гражданская война овеяна ореолом романтики. Но это – стереотип, а документы неопровержимо свидетельствуют: та война еще была и генеральной репетицией куда более кровавой бойни, предчувствием которой уже жил Старый Свет. «Если вы перейдете въ нацiональную Испанiю, никто Васъ не обидитъ. Ваши жизни будутъ сохранены, и мы Вамъ объщаемъ, что Вы будете переправлены въ Ваши страны. Вамъ это объщает Франко!» – как это обращение к интербригадовцам, напечатанное дореволюционным русским шрифтом, напоминает другие листовки, которые всего пять лет спустя будут сочинять подданные другого диктатора!Наконец, в топке «Х» мы безвозвратно теряли не только инвалютные рубли и оружие, но и наших людей – безусых хлопцев-добровольцев и талантливых кадровых офицеров. Всего в Испании сражались три тысячи советских воинов. Пятьдесят девять из них удостоены звания Героев Советского Союза, в том числе девятнадцать – посмертно. Некоторые живы и сейчас, хотя пересчитать их можно буквально по пальцам. В Москве в добром здравии остался, пожалуй, единственный участник той войны – . Сейчас он возглавляет российскую Ассоциацию советских ветеранов-интербригадовцев и участников гражданской войны в Испании.– В 1937 году мне, 20-летнему пилоту-пацану, по комсомольско-партийному призыву предложили поехать в «загранкомандировку», не сообщая ни цели визита, ни точки назначения, – рассказал нам Виктор Михайлович на открытии выставки. – Конечно, я, ни секунды не задумываясь, согласился: многим ли в Советском Союзе тогда предлагали поработать за рубежом?! А когда выяснилось, что предстоит воевать в Испании, ответственные товарищи подготовили мне легенду. Якобы я не военный летчик, а советский ученый-метеоролог, направляющийся на Всемирную промышленную выставку. Пришлось временно сменить и фамилию – на «Любарский».– Весь год, что я там отвоевал, у меня было странное чувство, будто бы я нахожусь дома, среди самых близких друзей. Лишь только испанцы узнавали, что перед ним «руссо пилотто», как старались моментально затащить дорогого гостя в ресторан и угостить посытнее.– О-о-о! Те вообще сразу голову теряли. Но до более близких отношений дело не доходило. Во-первых, начальство нам это строго-настрого запрещало. Да мы и сами держали себя в руках, понимая, что ничего хорошего не выйдет.– Из летчиков, насколько я знаю, никто. Техники, бывало, женились. Этим семьям в СССР потом приходилось несладко. Жена-иностранка в военное время, как вы понимаете, означала кучу проблем с НКВД.– Ну, во-первых, мы никогда не работали «по городу», а бомбить летали железные дороги, военные базы. За 96 боевых вылетов на двухмоторном СБ в качестве цели ни разу мне не выдавали гражданский объект. А уж спустя полвека узнать места, над которыми когда-то проносился на бомбардировщике, просто нереально.– Нет. Сыграли роль очень многие факторы. Вооруженные силы Испании разделились практически поровну, их единая структура оказалась нарушена. Но если со стороны повстанцев к ним примкнула хорошо вооруженная и обученная армия франкистов с настоящими фанатиками воинского искусства из Марокко, то на призыв Ибаррури защитить республику откликнулись добровольцы из 54 стран – честные, смелые, в чем-то наивные, но, увы, совершенно не подготовленные к боям. В правительстве тоже не очень хорошо понимали, как надо бороться с Франко. А разведка и контрразведка и вовсе никуда не годились. Так, со мной на самолете много раз поднимался в воздух симпатичный стрелок-испанец в чине майора. Уже вернувшись домой, я узнал: он был разведчиком Франко и успешно перебежал к своим незадолго до капитуляции республиканских сил. Наконец, немецкие самолеты в испанском небе оказались лучше и современнее наших. А ведь в воздухе советские пилоты воевали с Италией и Германией в одиночку: своих самолетов у Испанской Республики не осталось. Да и мало там было наших пилотов. За всю войну в Испании побывало полтысячи советских летчиков – и это при том что находились в боевых подразделениях они, как правило, по полгода, а потом возвращались на родину. Я, правда, отвоевал год, потому что смену задержали в СССР из-за арестов высшего военного командования в 1937 году…Ну а мне «за Испанию» вручили два ордена Боевого Красного Знамени. Один – еще «там», второй – уже по возвращении, в Москве...[i][b]Выставка работает по 6 мая с 12 до 18 часов.Выходные – понедельник, вторник.[/b][/i]