Богдан Ступка о работе, семье и де Ниро

В Москву знаменитый актер вырвался из Киева всего на четыре дня: на «Мосфильме» режиссер Вадим Дубровицкий заканчивает озвучание своей дебютной кинокартины «Иванов» по одноименной пьесе А. П. Чехова. Они уже работали вместе: два года назад режиссер осуществил постановку 24-серийного художественного телефильма «Полонезъ Кречинского» по трем пьесам Сухово-Кобылина, в которой великий украинский актер сыграл высокопоставленного чиновника Варравина. Теперь он снялся у Вадима Дубровицкого вместе с сыном Остапом. – Богдан Сильвестрович, вы руководите ведущим украинским театром – им. Ивана Франко. А хотелось что-то поставить самому?– В начале 70-х меня пригласил сниматься Михаил Ульянов: он как режиссер ставил фильм «Самый последний день». И вот как-то я приехал на озвучание нашей общей сцены (по сюжету герой Ступки убивает героя Ульянова, милиционера. – Ред.) и вижу, что он сидит печальный. Я его и спрашиваю: «Михаил Александрович, почему вы такой грустный?» Он и ответил: «Да потому, что режиссеру надо иметь талант. Это моя первая и последняя картина. Не хочу пополнять когорту бездарных режиссеров…» Я помню эти слова уже тридцать семь лет. Хотя, наверное, и мог бы что-то поставить – для себя, для души.– И что именно? – Это случилось лишь однажды. Я хотел поставить «Эмигрантов» Мрожека. Собрал артистов, начал читать пьесу, и на этом все закончилось… – Насколько я знаю, у вас сложилась крепкая актерская династия… – Уже четвертое поколение пошло! Отец мой был артистом хора Львовского театра оперы и балета. Пропел он 33 года – с сорок четвертого по семьдесят седьмой. Вышел на пенсию, и оказалось, что заслужил аж… 50 рублей и 12 копеек! А я тогда уже был в Киеве. И вот он ко мне как-то приехал, едем мы с ним в лифте, и я спросил: «Ну как, папа?» А он мне отвечает: «Сынок, жить стало лучше, жить стало смешней…» Мама не хотела, чтобы я шел в актеры, говорила, что в семье хватит и одного. Артист – это ведь отсутствие постоянного заработка, да и не профессия вовсе, а так, вдохновение… То получается, то нет.В 59-м я все-таки решил поступить в актерскую студию – ее директором был знакомый отца, Федор Петрович Сандович: они когда-то вместе в хоре пели. Отец пришел к нему и попросил: «Тут к тебе придет мой сын – гони его в шею!» Но меня взяли… Читал я из «Гамлета», на русском языке, а тогда еще не знал русский хорошо. И спел – почему-то басом... - О другой профессии никогда не думали? – Я пытался поступить на химический факультет Политехнического института, когда Хрущев кинул клич: «Химия решает все!» Не попал! Потом работал в астрономической обсерватории – был лаборантом-вычислителем переменных звезд. Фотографировал ночью и немножко возненавидел небо, потому что вместо танцев нужно было идти на дежурство, а тут такие симпатичные девушки...– В общем, путь к звездам оказался тернист… – Там у нас был такой профессор Эйгенсон, который сказал: «Богданчик, я из тебя сделаю астронома!» Но у него это дело не получилось. Знаете, я вырос за кулисами оперного театра и все окружающее воспринимал по-театральному.Через полтора года я и поступил в студию при Львовском академическом театре имени Марии Заньковецкой.– А не хотели осесть в московском театре ? – Да, у меня даже было приглашение в Театр имени Моссовета – где-то в 85-м. Но я прочел про замечательного актера Михаила Романова, который переехал из Киева в Москву, и они готовили в театре Моссовета с Верой Марецкой пьесу Килти «Милый лжец».Романов жил в гостинице. И он там умер. Я, когда прочел это, сказал – не поеду! – То есть вы верите в приметы, в совпадения? – Да, верю.– Не боитесь играть трагических персонажей? У вас же есть роли страшные...– Страшных не играл. Играл царей, властелинов – Годунова, Керенского, Хмельницкого, Мазепу, председателя КГБ Семичастного. А сейчас вот Бульбу сыграл… – Вы назвали сына не в честь гоголевского Остапа? – Нет, у моей супруги мама из Воронежа, а там была какая-то сестра, Остаповна, и моя Лариса очень хотела назвать так сына.– О роли Тараса Бульбы мечтали? – Вообще не представлял себя в этой роли. У Гоголя написано, что Бульба весит 20 пудов. В пересчете на современные мерки это 320 килограмм! Получается – человекгора! И я комплексовал по этому поводу – думал, что не подхожу, я ведь не очень полный.Так что пришлось перед съемками специально набирать вес: для здоровья это было не очень полезно, но для роли – хорошо.– Как работалось с Владимиром Бортко? – Очень хорошо. Сложная была роль, да и физически тоже было нелегко – лошади, бои, жара 35–37 градусов, а я в кольчуге, которая сама по себе весит килограмма три. И так целых восемь месяцев, пока снимали. Спасибо нашим каскадерам, которые меня оберегали! Я два раза чуть не попал под копыта.У меня были замечательные партнеры – Игорь Петренко, которого я уже однажды «усыновил» (мы с ним вместе играли в «Водителе для Веры»), Володя Вдовиченков, Боря Хмельницкий – царствие ему небесное… Саша Дедюшко тоже там играл – так горько, что его уже нет.– А здесь, на площадке «Иванова», много импровизировали? – Да, мы там с Эдуардом Марцевичем (он играет графа Шабельского. – Прим. авт.) такие импровизации устраивали! Он ведь тоже, как и я, любит оперу, и вот мы с ним распевали: «Сегодня ты, а завтра я (поет), ловите миг удачи!..» И мы поем там, два старичка… – Вас часто сравнивают с Робертом де Ниро. Не обижаетесь? – Ну, я не Роберт де Ниро. Я Богдан Ступка. Но сравнение не обижает. Во-первых, он богаче (смеется). А во-вторых, меньше ростом. Я был в прошлом году на фестивале «Трайбек». Де Ниро там президент. И мы с сыном возили туда картину Киры Муратовой «Два в одном». Помню, когда раздавали награды, какой-то здоровый амбал на сцене встал так, что перекрыл де Ниро, и его просто не стало видно из зала. И Роберт так интеллигентно вышел из-за него, извинившись перед ним так красиво, что вызвал аплодисменты.– С сыном часто пересекаетесь по работе? – В «Иванове» Остап сыграл картежника, я – помещика Павла Кириллыча Лебедева, соседа Иванова. В кино сын только начинает – поздновато, я начинал раньше, в 29… Еще мы с Остапом снялись у Бортко в «Тарасе Бульбе».– А втроем, и с сыном, и с внуком, еще не играли? – Ну это в будущем, наверное. Конечно, династию надо поддерживать. У сталеваров есть династии, а мы чем хуже? Внук Дима учится на третьем курсе театрального института.Долго он искал, кем стать, сначала хотел быть журналистом… На днях ему исполнилось 22 года. Мы все Девы – сын, внук, я и моя мама, а вот супруга – по гороскопу Скорпион.– Богдан Сильвестрович, расскажите поподробнее о вашей супруге.– Лариса русская, но ее девичья фамилия – Корниенко, так что украинские корни у нее тоже есть… Выросла она в Баку, в семье военного. Окончила Бакинское хореографическое училище.Когда приехала работать во Львов, была как точеная статуэточка, как Уланова. Я тогда служил в армии и немного приболел, лежал в госпитале.Лариса ко мне приходила через день, ухаживала, и я понял, что в ней, кроме красоты и сексуальности, есть что-то еще, очень важное, и я решил – женюсь. И женился.То, что мы сорок один год вместе, это заслуга Ларисы.Благодаря ей у всех нас, мужиков – сына, внука, меня, – тылы обеспечены. Ты спокойно творишь, уезжаешь, работаешь, и душа не болит, что там и как. Столько интриг вокруг нас всяких было, но ничего у завистников не вышло.. Сейчас Лариса на пенсии, балерины ведь рано уходят.Она резкая, критикует меня. Но фильм Киры Муратовой «Два в одном» признала. Я-то думал, по-другому посмотрит, у меня ведь там роль этакого сексуального монстра. Но она сказала, что это моя лучшая работа! Я ее и слушаю, и спорю с ней. Она вообще всем интересуется, постоянно звонит в мэрию, что, например, надо бы на тротуар асфальт новый положить. И знаете, прислушиваются к ней, делают! – У вас день рождения в один день с Раневской – в День советского кино, 27 августа… – А еще в это день родились Джек Лондон, Иван Франко, Наталия Сац… – Хорошая компания.Для вас кино – важнейшее искусство или… – Кино дает огромную популярность плюс большой заработок.– Но себя считаете театральным актером? – Да, безусловно. Потому что кино эксплуатирует то, что я сделал когда-то в театре. У меня был хороший репертуар: Чехов, Ибсен, Шекспир, Иван Франко, Леся Украинка. Я гулял по классике (улыбается). Меня не брали в современные пьесы на положительные роли. Говорили – «у него отрицательное обаяние».А потом сыграл хорошего человека – например, Миколу Задорожного в «Украденном счастье» Ивана Франко – и все сказали «Боже, вы посмотрите, он может и положительных играть!» Но что важно – мне всегда давали замечательные роли – с внутренней борьбой, судьбой.– «Иванов» – из таких? – Да, там есть внутренний конфликт, судьба, это интересно для артиста. Потому что человек посмотрит и скажет – а эта судьба совпадает с моей, может быть… У Чехова такие диалоги выстроенные, замечательные. Мой герой – пьяница.А у каждого пьяницы есть свои комплексы – может, я не то сказал, может, слишком резко отреагировал… Жена его пилит, держит, как Коробочка, все в своих руках, денег не дает...– А есть любимая роль? – Таких у меня три. Первая – Микола Задорожный в «Украденном счастье» Ивана Франко. Вторая – Тевье-молочник Шолом-Алейхема. И третья – Войницкий в «Дяде Ване» Чехова. Когда-то за эту роль я получил Госпремию СССР.Мне было тогда 39 лет.– Значит, Чехов – среди ваших любимых авторов? – Да, мои студенты сейчас ставят Чехова. Мы с ними два года трудились над «Чайкой».Сейчас они два раза в месяц, по очереди (чтобы никому не было обидно), будут играть этот спектакль. А еще поставим Гоголя, «Страшную месть».– Вы сейчас преподаете? – Три года назад набрал экспериментальный курс в Киевском университете театра, кино и телевидения имени Карпенко-Карого. Этот курс существует при нашем Театре Ивана Франко. Но я там только как руководитель курса – не как педагог. Просто веду у них «школу жизни», рассказываю всякие байки, истории… – Какие ближайшие премьеры ожидаются в вашем театре? – Ставим сейчас украинскую классику, Тараса Шевченко. И еще репетируем «Жизнь и смерть доктора Фауста» Кристофера Марло, современника Шекспира. Я буду играть Мефистофеля, а мой сын Остап – Фауста. Режиссер хочет, чтобы Фауст к старости стал таким же, как Мефистофель. Идея – душой предавать нельзя.Еще ставим спектакль про великую украинскую художницу Катерину Белокур, которая была примитивисткой. И одновременно – про знаменитую мексиканскую художницу Фриду Кало. Пьесу репетирует режиссер Александр Белозуб.– Что же общего у этих женщин? – Параллели потрясающие.Они даже внешне были похожи. У одной мужиков не было, и она целыми днями рисовала цветы, а другая была и лесбиянкой, и любовницей Троцкого, и женой Диего Ривейры… – Когда вас называют гением, национальным достоянием… – Разве можно к этому относиться серьезно? У моего любимого Чехова есть рассказ «Архиерей». Там герой говорит: «Я ниже всех». А сейчас кругом столько пафоса, что просто зашкаливает. Так нельзя. Талант – не твоя заслуга. Тебе его дали Господь Бог и родитель. И ты его должен использовать на благо людей… «И в жизни на пиру ты скромно стой. И знай одно: творец – всегда ученик…» Это написал Иван Франко, а перевела Анна Ахматова: она очень любила Франко… Творец всегда – sempertiro (ученик).Народный артист СССР Богдан Ступка родился 27 августа 1941 года в селе Куликове Львовской области. Окончил студию при Театре им. М. Заньковецкой (1961) и театроведческий факультет Киевского театрального института им. И. К. Карпенко-Карого (1984). С 1961-го – актер Львовского украинского театра драмы им. М. Заньковецкой, с 1978-го – академического театра им. И. Франко.В 2001 г. стал художественным руководителем этого театра.Лауреат Государственной премии СССР (1980). Лауреат Государственной премии Украинской ССР им. Т. Г. Шевченко (1992).