Добрых людей у нас гораздо больше

[i]…Спасибо вам, что вы пишете об инвалидах. Только больше всего пишете об инвалидах-опорниках. Это очень важно, о них писать. Но очень много ведь и других инвалидов, например, по слуху. Я инвалид с детства по глухоте, оглохла в войну, в 7 лет, мы были в эвакуации. Конечно, скученность, много детей. Я заболела скарлатиной. Мне нужен был пенициллин, а его не было.Вернее, он уже был, но весь его отдавали на фронт… Мне сделали операцию, после которой я оглохла, но осталась жива. После возвращения из эвакуации я училась в московской школе № 337 (сейчас № 30) для тугоухих и поздно оглохших детей, у Карпа Авдеевича Микаэльяна (ныне покойного). У нас были очень хорошие учителя. Первым делом, собрав детей, они стали объяснять, как нужно обращаться друг с другом: не кричите! Не все дети вас услышат. Надо подойти к товарищу, тронуть его за плечо (за руку), он повернется к тебе, и тогда разговаривай. То есть учили такту. Это очень важно: мне кажется, людей сейчас совершенно не учат быть тактичными, внимательными к другим, а надо учить...И еще: люди не хотят думать, что они сами в любое время могут стать инвалидами. И какого бы они хотели к себе отношения? Конечно, внимательности, помощи… Еще хочу рассказать о нашем директоре школы. К. А. Микаэльян тоже был глухой, но очень хорошо читал у людей с губ. Вообще нас, учеников, в нашей школе учили читать с губ, не всем это давалось хорошо, но в детстве легче этому научиться, а вот поздно оглохшим, конечно, труднее; представьте, человек оглох в 20 лет, у него уже друзья, работа, своя ниша в обществе, и он из нее выпал! Какая это трагедия, если не подходит слуховой аппарат, а с глухими он может общаться только письменно.Наш директор мастерски читал с губ и как-то рассказал нам забавную историю из эпохи “немого кино”. Был какой-то фильм, и на экране шла немая сцена дуэли. Артисты играют высокие страсти, а Карп Авдеевич всматривается в губы и читает реплику артиста: “Положите подушки! Я сейчас буду падать!”…Недалеко от метро “Автозаводская” есть церковь Тихвинской иконы Божьей Матери. Туда ходят и глухие, и слепоглухие. Церкви нашей очень нужна помощь, нужна реставрация…Вообще, нужно чтобы люди относились к людям по-божески, а то ведь нас, глухих инвалидов, за неадекватность принимают иногда за “психов”…[/i][i]Здравствуйте, уважаемая “Вечерка”!8 августа 2008 года у вас была статья “Он был мужик настоящий” – воспоминания академика РАМН, заслуженного деятеля науки РФ Алевтины Федоровны Бровкиной о знаменитом хирурге-офтальмологе В. Н. Федорове....Весной 1958 года со мной приключилась беда, тогда я работал электромонтажником, вырезая ножницами небольшую металлическую деталь, и мне вонзилась в правый глаз крохотная частица металла. Поскольку боль не прекращалась, я обратился в глазную больницу. Попал я на прием к молоденькой симпатичной врачу-офтальмологу Алевтине Федоровне Бровкиной. Она определила диагноз: проникающее ранение в радужную оболочку. И сказала медсестре: “Срочного больного на операционный стол”.После нескольких уколов в присутствии медсестры и врача-консультанта Алевтина Федоровна сама сделала операцию. После операции, когда везли в палату, я сказал Алевтине Федоровне, что хотел прийти на прием завтра утром, на что она мне ответила: завтра утром было бы уже поздно, могли бы лишиться глаза. Я не предполагал, что все так серьезно. Алевтина Федоровна предупредила, что лежать я должен на спине три дня, не поворачиваясь, и даже утром, когда мне будут делать уколы и кормить.…Лечили меня 10 дней. На пятый день А. Ф. сняла повязку и предложила прочитать название газеты, которая была у нее в руках. Я медленно прочитал “ПРАВДА”. На следующий день прочитал буквы поменьше. С каждым днем зрение улучшалось и так до полного 100%-ного восстановления. Выписывая, А. Ф. предупредила, что еще в течение 20 дней нужен щадящий режим, а от чтения нужно пока что воздержаться.Я безмерно благодарен Алевтине Федоровне за то, что она сделала для меня...В нашей палате был такой случай с больным. Он был из Сибири. Приехал в Москву в командировку (у него один глаз был стеклянный), и на заводе произошло ЧП. У него был серьезно поврежден второй, до этого здоровый глаз. Операцию ему делала Алевтина Федоровна.Лечение проходило успешно. За день до выписки, когда А.Ф. вошла в палату, он достал из тумбочки небольшой красивый бочонок с нарисованным на нем маленьким медвежонком. В бочонке был мед, и он сказал, что она замечательный врач, душевный человек и он просит в знак благодарности принять этот бочонок. Алевтина Федоровна наотрез отказывалась от подарка. Мы всей палатой (8 человек) просили ее принять мед. Алевтина Федоровна наконец согласилась, но сказала, что будет пить чай с медом в свободное от работы время, но не одна, а со всем коллективом врачей и сестер…[/i][b]С уважением, пенсионер Виктор Иванович СТРЮКОВ“Вечерке” – с любовью[/b][i]Здравствуйте, моя любимая газета, моя дорогая “Вечерка”! От всего сердца хочу поздравить всех сотрудников редакции с Новым годом и пожелать всего самого хорошего, а еще – хотя и с запозданием, но тоже от всей души – с вашим, прошедшим в декабре юбилеем газеты. В те декабрьские дни печаталось немало поздравлений и объяснений в любви “Вечерке”: известные спортсмены, олимпийские чемпионы отмечали внимание газеты к спорту, деятели искусства – к эстраде. Многие вспоминали, что “Вечерку” выписывали еще их родители, и верили, что газету будут читать и их внуки. А некоренные москвичи говорили, что помогла им понять и полюбить Москву “Вечерняя Москва”.Читатели вспоминают вечера в кругу семьи, когда дневные труды позади, можно перевести дух, расположиться в кресле, снимая дневной невроз чтением “Вечерки”. То есть каждый находит в газете свое.Во времена не столь далекие, когда подписку брали с боем, читателям хорошо было известно лицо каждой газеты, ее роль в обществе. Чтобы знать основное направление “генеральной линии”, надо было смотреть “Правду”, новые веяния появлялись в “Известиях”. Кто любил “ужастики”, открывал “Московский комсомолец”. А вот “Вечерка” всегда была интересной и очень московской газетой.В наш очень неспокойный, нервный век мы все ищем стабильности, прочной опоры. Такую надежную опору, как понимаешь в итоге жизни, составляют наши старые друзья – главное богатство, накопленное нами. Таким старым другом многие постоянные читатели, и я в их числе, полагаем газету “Вечерняя Москва”.Все меняется, и газета тоже. Что-то нас радует, что-то – не очень. Боязно: не задавил бы газету “официоз”, парадные рапорты и пр. Порадовала появившаяся литературная страничка, огорчило сокращение “Семейного круга”. Не было, пожалуй, никого, кто бы равнодушно проходил мимо этой полосы. Вопросы личной жизни, отношения в семье, обычаи и предрассудки… Да о чем только не говорили на этой полосе, чем только не делились читатели, каких советов не просили… Очень надеюсь, что наша любимая “Вечерка” нас по-прежнему будет радовать, а мы ей будем верны.[/i][b]Татьяна Анатольевна ВЕЛИКАНОВА, Москва, ул. Доватора, д. 3, кв. 9ЧИТАЕМ ВМЕСТЕИнна СВЯТЕНКО, депутат Мосгордумы:[/b]– Конечно! Ведь моя работа связана со встречами и общением с различными людьми, в том числе из Общества инвалидов и Совета ветеранов. И я могу с уверенностью сказать, что добрых людей у нас гораздо больше.