Встанешь и пойдешь дальше!

…Июнь, теплынь, сирень цветет, ночь плавно переходит в рассвет, а из распахнутых окон школы – вечный “Школьный вальс”; а может быть, твист, а может, и шейк какойнибудь – что отплясывали в 60-х? А во дворе стайка выпускников – смех, шум, крики.Молодые люди нетерпеливо тянут девушку за руки:– Светка, поехали!– Ребят, какой “поехали”?! Устала, и так всю ночь танцевали...– Все, отказы не принимаются!Крепкие руки подхватывают девчонку – хохот, возня, кто-то успевает наподдать “пенделем” – не больно, смешно! И смешно, и радостно, и грустно немножко вспоминать ей сейчас тот свой выпускной бал, почти сорок лет назад.Бал, на котором она, Света Хохлова, всю ночь протанцевала… на костылях.Удивительный человек, удивительная женщина, удивительная судьба. Когда ей было полтора года, в стране случилась вспышка полиомиелита. Это было в конце 40-х, о вакцинации, прививках тогда еще и не слыхивал никто толком… Света Хохлова перенесла эту страшную болезнь и в жизнь буквально вошла на костылях...Она очень благодарна своему отчиму и друзьям-одноклассникам – они никогда не считали Светлану инвалидом. Они были с ней на равных. Между прочим, задолго до Года равных возможностей.– В школе еще училась, слышу – друзья постоянно в окошко кричат, гулять зовут.Мы в Лианозове жили, это теперь Москва, а тогда была деревня. Я говорю: мол, куда мне? Не угнаться же... Они настаивали. Я в конце концов выходила. Подмышки чуть не в кровь стирала, на руках мозоли, но радости было – завались! Шла гулять с одной-единственной мыслью – в меня верят! Это самое главное – верить в человека – не важно, в здорового ли, в инвалида ли.В человеке просыпаются силы, которых не было. Зимой, пока до школы дойдешь, поскользнешься, упадешь (и не однажды!), но встанешь – и пойдешь дальше. Конечно, в человеке изначально какой-то стержень должен быть, но если его нет – его надо как-то выработать.Вот так и росла девочка Света Хохлова – как и все остальные дети, ходила в школу, училась, играла, гуляла. Такая же, как и все и… не такая. И тут не только в болезни дело – вот, скажем, после школы поступать в вуз не захотела.– Студентов вечно загоняют в какие-то жесткие рамки. Это просто не для меня! – говорит Светлана Константиновна. – Я предпочитаю самообразование, постигать что-то на практике. И быстрее усвоишь, и ничего лишнего, и вообще – пользы больше...После школы она пошла работать кассиром на стадион “Динамо”. А эта работа была не всякому здоровому под силу. Футбол был популярен и тогда, и очереди выстраивались просто грандиозные к кассам за вожделенными билетами! Через некоторое время она уже работает бухгалтером – между прочим, своим умом, практикой дошла, безо всяких финансовых академий, это к вопросу о самообразовании...Светлана Константиновна Хохлова – ветеран “Динамо”, на этом стадионе она проработала долгих 25 лет...А вообще, если решится она когда-нибудь написать книгу о себе, о своей непростой жизни, мемуары, так сказать, это будет руководство к жизни покруче, чем у Роберта Кийосаки.Вот то немногое, что могло бы войти в эту книгу – ее мысли, ее чувства, ее размышления и воспоминания, практически дословно, от первого лица – и это, пожалуй, тот самый случай, когда корреспондент не особенно и нужен...– Начались “веселые времена”, перестройка, – вспоминает Светлана Константиновна. – Я подумала: “А почему бы и нет?” – и пошла в бизнес. В конце 80-х у меня был проектно-строительный кооператив – сто здоровых мужиков в подчинении. Потом это дело надо было приостановить – работали практически себе в убыток, а жить-то надо на что-то. И чем я только в жизни не занималась! После кооператива я открыла магазин second hand, потом видеопрокатом занималась, причем снимала круговую панораму на ВДНХ. А это уже “лихие-буйные” 90-е наступили со всеми вытекающими.Был такой случай. Позвонили техники мои как раз с ВДНХ, говорят: “Приезжай, тетя Света! Рэкетиры главного просят!” Я подъехала на мотоколяске, встретила двух мальчиков в кожаных курточках, которые от такой картины ошалели просто. Нормально договорились, ребятишки даже “крышевали” нас бесплатно! Сказали, в первый раз такое видим: инвалид – и такую деятельность развела!– Сейчас уже сложился стереотип, многие думают, что коляска, инвалидность – это приговор. Да ничего подобного! На меня хотя бы посмотрите! Внучка мне уже говорила: “Бабушка, а я тебя инвалидом никогда не считала!” Потому что я вовремя поняла – каждый должен обслуживать сам себя, надо самому зарабатывать деньги.Другой стереотип: какое-то чувство вины у здоровых людей по отношению к колясочникам, как будто они нам обязаны по гроб жизни. Да чепуха, никто никому ничем не обязан! Медицина чем-то обязана инвалидам, но это уже другая история...В общем, пока эти стереотипы существуют, многие молодые инвалиды останутся “лежачими камнями”. Правда, работа сейчас, к сожалению, не для всех. Глупости, как известно, существуют везде, и наше законодательство тому не исключение. Если сейчас человек получает III степень инвалидности, он не имеет права работать. Чушь и бред! Если у человека только два пальца и голова в рабочем состоянии – надо дать ему шанс, а не сжигать за ним последний мост. Рузвельта вспомните – колясочник же был, тоже, между прочим, после полиомиелита... А стал кем? Великий мужик! Это же он Америку великой страной сделал, из какой депрессии поднял! Надо собрать волю в кулак и заняться каким-нибудь делом. Если уж есть возможность сидеть перед компьютером – то не надо ограничиваться одними чатами и прочими “хихоньками-хахоньками”. Сейчас ведь полным-полно дистанционных вариантов заработка – в век Интернета-то... Я давно уже говорила: таких, как я (инвалидов, которые в жизни пробились), – единицы, нам надо организовывать встречи с молодняком, чтобы ребята живой пример увидели, чтобы на себя разозлились, чтобы смогли и как мы, и лучше нас...– Многие беды – от лени нашей и неграмотности. Вот постоянно звонят инвалиды и спрашивают: “Светлана Константиновна, как выбить коляску? Помогите!” Ну елки-палки... А компьютер с Интернетом есть, спрашиваю? Да… Ну так – смотри, ищи телефон, звони и сам разруливай.В ответ по новой плачутся: “Со мной никто разговаривать не хочет, трубки вешают!” А что с тобой разговаривать, если ты неграмотен, если ты элементарно законов не знаешь? С чиновниками надо общаться на языке закона. Тогда и коляски выдадут быстрее, причем – нормальные, не “гробы”. Кстати говоря, про всех не скажу, но большинство чиновников, с кем мне приходилось иметь дело, – безграмотны, причем в той сфере, где они работают. Они, к примеру, запрашивают основание, на котором ты что-то от них хочешь. Отвечаю – на основании закона такого-то, дробь такого-то. В ответ радостное такое удивление – ой, а пришлите нам, пожалуйста! Представляете?! На полном серьезе человек, который следит за исполнением конкретных законов, этих законов не знает вовсе! Впрочем, хороших людей, занимающих свое место, тоже хватает. Спасибо мэру нашему, Юрию Михайловичу Лужкову, и правительству Москвы, им я за коляску “Майра” благодарна – немецкая электроколяска. Владимир Петросян, руководитель Департамента социальной защиты населения города Москвы – классный мужик, так и напишите! Если он что-то пообещал, он это сделает. Один из немногих людей, у которых слова тесно связаны с делом...– Москва сейчас НЕ приспособлена для инвалидов. О какой безбарьерной среде мы говорим? Все это – нормальные пандусы, специальные кабинки в общественных туалетах – редкость! Это все в Москве есть – но далеко не в том количестве, в каком хотелось бы.Я недавно была на Белорусском вокзале – ну это песня! Ни-ку-да! К пригородным электричкам – ни-ни, ступеньки без пандусов. А где пандусы все же есть, постоянно курсируют огромные тележки с водкой, вином и продуктами. Я поднимаюсь, смотрю – она на меня едет. И куда, скажите, мне деваться? Разъехались кое-как... И это вокзал, который провожал и встречал Победителей! Про туалет – вообще отдельный разговор. Да и к чему все эти мучения? Ведь ни в один вагон инвалид-колясочник самостоятельно просто не попадет! Всего-то и надо – аппарель откинуть, затраты копеечные. Я ведь не только про колясочников говорю, я и про мамочек с детьми и просто про стариков – всем же проще будет не скакать через пропасть такую...– Я ходить могла на костылях до 1999 года. Только потом окончательно села в коляску. Упала прямо здесь, на кухне у себя. Вызвали “скорую”, приехал мальчик в белом халате.– Ногу подними.Я в шоке, естественно. Говорю:– Да не могу я, полиомиелит...– Ну и что? – в ответ удивление. – В общем, в больницу класть тебя не надо, раз уж ты инвалид. – И уехал...Неделю я пролежала дома, без врачебной помощи, с переломами большой и малой берцовой и разрывом мышц и связок бедра. Это в Москве!.. Так вот с тех пор каждый бордюрный камень, каждая ступенька буквально кричит: “Ты калека! Тебе сюда нельзя!” – Нынешнее воспитание детей – это беда какая-то! Многие дети (здоровые тоже) растут с комплексом неполноценности, со временем они начинают замалчивать свои проблемы, боясь насмешек...У нас, к сожалению, в основном мамочки так с детьми разговаривают: “Не лезь! Не трогай! Замолчи!” Ребенок и идет по жизни задерганным... А с инвалидами дело еще хуже обстоит – родные и близкие причитают: “Ну куда же тебе работать, ну посмотри на себя! Сидел дома – и сиди!” И я безмерно благодарна своему отцу и своим друзьям детства, они не дали выработаться и развиться комплексу неполноценности.– За душу берет: лучшие коляски делают побежденные немцы. Ставровский завод в конце 80-х купил лицензию коляски “Майра” 406-й и 407-й моделей. Так они ее изуродовали, как бог черепаху! На первой конференции Московского городского общества инвалидов мы директору завода навтыкали по этому поводу, я его потом спросила: “Зачем вещь испохабили? Хорошую же вещь портите!” А он, зараза, отвечает: “А мне на мнение инвалидов – плевать!” А для кого (или – для чего) тогда коляски делают? С тех пор 20 лет прошло, только такие умники и сейчас в объеме присутствуют, вот у них-то самый настоящий комплекс неполноценности... Душевной!…Еще о барьерах. Когда сооружается тот или иной пандус, когда проектируется вся эта “безбарьерная” среда, почему никто не привлекает инвалидов как экспертов, как помощников, как жюри, если хотите? Здоровый человек просто в силу своего здоровья многого не поймет. Недавно разговаривала с Ириной Яковлевной Рабер (), я посоветовала в префектуре завести коляску как раз для таких целей. Построите пандус – сажайте мужика из префектуры в коляску. Поднимется – хорошо, а нет – ломайте пандус!…Ну вот откуда в ней столько силы, столько жизни?! И почему же другим-то этого не хватает – куда как более благополучным на первый взгляд? Рассказ ее был долгим – ах, какую книгу, роман настоящий можно писать о ней! И были бы там, конечно, и любовь, и страсть, и ненависть, и нежность, и разные перипетии судьбы человеческой и женской... После нашего разговора со Светланой Константиновной меня одна мысль прямо-таки затерзала. Был один фильм, там главный герой произносит примерно следующие слова: “Во мне нет ничего особенного, это просто у вас не хватает мужества стать теми, кем вы хотите”.И может быть, это самое большое мужество в жизни – когда падаешь и разбиваешься в кровь, но говоришь себе, что надо встать и идти дальше! Самое главное – встать и идти. Через силу, через “не могу” и “не хочу”! Вот так, и никак иначе.[b]ЧИТАЕМ ВМЕСТЕСергей ГОНЧАРОВ, депутат Мосгордумы:[/b]