На счастье ее благословил Николай Угодник, а во ВГИК — министр кино

— Не знаю. Я ничего такого не делаю… Меня признают, может быть, потому, что я правду рассказываю о людях, об их радостях и боли. Люди действительно ко мне хорошо относятся, доверительно. Одна моя приятельница-блокадница (я сама блокаду пережила, училась тогда в Ленинграде в актерской школе у Сергея Герасимова) говорит: «Люба, ты человек чрезвычайно состоявшейся судьбы». Я сначала подумала: как так? У меня столько переживаний в жизни, столько потерь… А ведь действительно получается, что подружка моя права. Меня даже маленькие детишки знают. Трехлетний Саша из нашего дома увидит меня и говорит: «Люба, я тебя в телеке видел». Или внучка актрисы Валечки Ушаковой: «Люба, возьми конфетку… Только сама скушай, никому не давай». Или цветочек, листочек какой дети обязательно мне при встрече подарят… — В детстве я много пела, и на самом деле мечта такая у меня была. У нас в Иванове цирк был, и я на арене пела «Вдоль по улице метелица метет». И так высоко взяла ноту, что не могла остановиться. Выскочила с арены, схватила пальто и — бежать. Бегу и пою… Такой вот случай у меня был. А недавно вот романс сочинила.— Сама. Дорогой мне человек Георгий Николаевич Данелия был моим супругом 26 лет. А потом как-то пришел и говорит: «Любочка, я влюбился. Я женюсь». Я говорю: «Ну женись, никто тебе не запрещает». Поцеловала его и ушла. Было это в 1982 году. А когда романс сочинила, он мне позвонил, я ему напела: [i]Полюбила его навсегда, Навсегда я его полюбила.И добра я была, и стройна, Это было давно, это было… [/i]— «В траве сидел кузнечик». Моя любимая комедийная актриса Мусенька Виноградова, царствие ей небесное, как-то неделю, что мы выступали вместе на концерте, каждый раз пела про того кузнечика. Я ей даже сказала: «Если ты сейчас этого кузнечика запоешь, я тебя убью!». Она поверила и спрашивает: «Что же мне петь?». Я объяснила, что шучу, и она опять: «В траве сидел кузнечик…».— В мае 1941-го я вышла замуж. Юрочка, мой первый супруг Георгий Араповский, тоже учился у Герасимова. Высоченный был, метр девяносто пять… Иногда дублировал Николая Черкасова… Началась война… Однажды мы с моей свекровью Зоей Ивановной поехали за продуктами в местечко Девяткино, что под Ленинградом. Стоим на трамвайной остановке. И тут ко мне подходит мужчина, в кепочке, с бородкой, с усиками, в бутсах, в сезонной робе (тогда рабочие-сезонники такую носили). И показывает мне на кончик указательного пальца: «Ты будешь есть по столечку, но будешь жива и счастлива…». Свекровь говорит: «Какой вы ей подарок преподнесли! У нее ведь сегодня день рождения». «Вот и хорошо, вот и хорошо. Только выучи молитву «Отче наш». А зовут меня дядя Николай, и, если что нужно тебе будет, каждый укажет, где меня найти». Сказал и ушел… Свекровь говорит: «К тебе Николай Угодник спустился». Какой Николай Угодник? Я на небо посмотрела — никого нет. Кинулась вдоль забора — никого… Потом как-то шли мы с работы.Школа киноактерская была закрыта, и я работала учеником слесаря по металлу в филиале 27-го авиационного завода, делала тройнички для самолетов (вот у меня мозоль осталась на всю жизнь). И муж мой там работал, и свекровь, чтобы 250 граммов хлеба получить. Так вот, идем мы как-то с работы, проходим Кировский проспект, выходим на Фонтанку. В углу церковь стоит. Свекровь говорит: «Дети, зайдемте в церковь». Заходим мы внутрь, и я прямо ошалеваю. Смотрю на икону: «Какое знакомое лицо».Это был Николай Чудотворец.— Супруг у меня умер от голода (ему было 29 лет, я в девятнадцать вдовой стала), свекровь умерла. Я чудом выжила. А куда идти? Ключи от квартиры выбросила. Как могла туда пойти, там ведь вообще никого не было… Я в общежитие Института Герцена пошла, там мои подружки были. Я ведь сначала училась на филологическом факультете с 1939 года, а в 1940-м зимой поступила к Герасимову. Подружка моя Ирочка Лермонтова говорит: «Тихвин освобожден, дают эваколисты». Дали мне эваколист, и в 1942 году стали мы выбираться через Финляндский вокзал пешком. Везде мертвые валяются. Невозможно рассказывать… Добрались до вокзала. А потом на поезде к Ладоге. Там сели в автобус. Холод минус сорок, а ехать по льду — семьдесят километров. А тут обстрел. Как добрались до Большой земли живые — и не знаю. Видно, Боженька помог. Когда окрепла немного, поехала к маме в Иваново, она меня поставила на ноги. Пробралась без пропуска в Москву, пришла к министру кино Большакову. Он распорядился, чтобы дали возможность учиться во ВГИКе тем, кто вернется из блокадного Ленинграда. А ВГИК тогда в Алма-Ате находился. Я туда через всю страну дней четырнадцать добиралась. Стала учиться у Ольги Ивановны Пыжовой и Бориса Владимировича Бибикова. В 1943 году институт в Москву вернулся. С этого времени я в Москве и проживаю. Окончила институт, получила диплом с отличием. Так и сбылось пророчество Николая Угодника.И еще в 1994-м отвел он от меня костлявую с косой, когда ехали мы с актрисой Майей Булгаковой на благотворительный концерт в кинотеатр «Ханой». Попали в автомобильную катастрофу. Шофер — насмерть, Майи не стало через 6 дней, а я осталась жива… — Я занималась у Герасимова, у Пыжовой и Бибикова. Они учили нас отдаваться роли целиком. Мы ведь не играли, а жили на экране. Помню, Лев Кулиджанов снимал «Преступление и наказание» по Достоевскому. Так я к Тараторкину, который Раскольникова играл, подходить боялась. Приходила домой после съемок, закрывалась на замок, чтобы никто не мог меня вывести из того ритма, из той жизни, в которой жила Лизавета, моя героиня. И актеры, и окружение — все на меня воздействует. Ты проживаешь на экране целую жизнь. Вроде это ты, но совсем не ты. У меня много фильмов, в которых снято только по одному дублю. Второй сыграть уже не могла. Мгновение ведь неповторимо.У меня были не только прекрасные учителя, но и потрясающие партнеры: Бернес, Кадочников, Свердлин, Зоя Федорова, Эмма Цесарская, Лидия Сухаревская… Я счастливый человек, и счастливая моя судьба актерская. И в жизни люди хорошо ко мне относятся, на улице здороваются, разговаривают.Когда в Калуге мы снимали фильм «Белый Бим, Черное Ухо», были в музее Циолковского. Я запомнила, как он говорил: «Берегите силы, улучшайте жизнь, всегда учитесь и никогда не падайте духом». Я взяла эти слова на вооружение. А второй свой жизненный принцип взяла у Антона Павловича Чехова. Самсон Самсонов снимал «Три сестры». Моя героиня Ольга (это, пожалуй, самая любимая роль) говорит: «Пройдут годы. Мы уйдем навеки. Нас забудут, забудут наши голоса, лица и сколько нас было. Но наши страдания перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас. Счастье и мир настанут на земле, и помянут нас добрым словом и благословят. Если бы знать, если бы знать…».