Морской житель

Пробирка сверху затягивалась резинкой, при сжатии которой внутри менялось давление, вода попадала внутрь фигурки, и отяжелевший чертик опускался на дно; отпускалась резинка — фигурка поднималась вверх. Стоили эти игрушки по 15— 20 копеек и шли буквально нарасхват. Торговцы сопровождали продажу комментариями на злобу дня, в которых фигурировали известные имена: актеры — «Кому нужен артист Южин»; адвокаты — «А вот он, московский Цицерон, где драка, там и Плевако»; герои «вчерашних дней» — купец, «вывернувший кафтан» (ложный банкрот) или неприятельский генерал, проигравший сражение. Порой темы были небезопасные, затрагивающие власть, политических деятелей: «Продаю черта дурнова» (министр Дурново), а то и царя — «Надоело, господа, сидеть без толку, не купите ли у меня чертушку Николку? Не хотите вот этого, первого, берите второго».Писатель Н. Д. Телешов в очерке «Москва прежде» отмечал, что «эти «морские жители» появлялись только на вербном базаре… В иное время года их нельзя было достать ни за какие блага. Куда они девались и откуда через год появлялись, публика не знала».Куда девались, история действительно умалчивает, а вот чтобы узнать, откуда взялись эти игрушки, достаточно обратиться к «Жизни и приключениям Андрея Болотова», автор которых — ученый, писатель, помещик, активный член Экономического общества и был изобретателем «морского жителя».В один из праздничных дней 1771 г. собрались у него несколько окрестных помещиков и духовенство соседних церквей. Пока готовилось угощение, следовало бы развлечь гостей. «Пришла мне охота порезвиться и удивить их своею нововыдуманной фигуркою». И он рассказал гостям историю, якобы случившуюся с ним накануне.Ловили в прудах подо льдом рыбу к празднику, и когда вытащили сеть, то заметили среди рыб нечто черное и ворочающееся. Когда присмотрелись, то разглядели, что это вроде маленького человечка, больше похожего на чертенка с выпученными глазами и горбам и сзади, и спереди.Бросили его в ведро с водой и принесли барину, а тот пересадил его в банку, а чтобы не ускользнул, завязал его сверху бычьим пузырем.С этими словами хозяин вынес из кабинета банку с фигуркой и, показывая ее присутствующим, спросил:— Видите?— Видим, видим, — хором ответили гости, — живой и дергается.Тогда, удивляя зрителей, Болотов сказал:— Живет у меня недавно, но очень послушный. Что прикажешь, то и делает.И стал приговаривать:— Ну, чертик, ступай книзу… ниже, ниже… на самое дно. Стой там… А теперь пошел кверху… Остановись посредине… Еще выше. А теперь опять вниз.Фигурка в точности выполняла приказы хозяина. Святые отцы, сильно смутившись, уже поглядывали на дверь и только твердили: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Кто-то начал читать молитву «Да воскреснет Бог!», считая ее пригодной для изгнания бесов, другой едва мог вспомнить «Отче наш». Но ничего не помогало, чертик продолжал двигаться. И никто не заметил, что его движения были связаны с едва заметным нажимом на пузырь, которым была завязана банка.Не в силах больше терпеть, глядя на растерянные и испуганные лица гостей, хозяин расхохотался и поведал о своем секрете.Вскоре весть о «найденном в пруду» у Болотова чертенке быстро разнеслась по окрестностям и достигла Москвы. Да и сам Болотов, видимо, не раз показывал свою диковинку. Нашлись умельцы, которые быстро освоили премудрость, и на вербном гулянье появился «морской житель», забавлявший долгое время москвичей: «Морской житель землю роет, себе могилу готовит. Жил у кухарки Анфиски тридцать три года без прописки.