Выживает слабейший

Свой первый полет дирижабль «Акрон» совершил в августе 1931 года. Обошлось без происшествий, и это было удивительно, ведь людская молва успела навесить на воздушного гиганта ярлык — «проклятый корабль».Первые подозрения, что с дирижаблем не все ладно, появились еще при его строительстве. Когда собирали каркас, в ангар нагрянула полиция и арестовала рабочего-коммуниста, подозреваемого в подготовке убийства не кого-нибудь, а президента Соединенных Штатов.Когда заговорщика уводили, он во весь голос кричал, что при монтаже плевал на заклепки, а слюна у него ядовитая... Потом, правда, выяснилось, что у венгра не все в порядке с психикой, однако было уже поздно: зерна сомнений были брошены и очень быстро дали ростки.Когда каркас «Акрона» стали обтягивать тканью, оборвался трос крана, который поднимал на огромную высоту фрагменты оболочки. Тяжелая ткань накрыла стоявших внизу пятерых рабочих. Четверо погибли на месте, зато пятый не получил ни царапины. Стропальщик Джон Гудмен был такой маленький, субтильный, что легко уместился в щели между готовыми к подъему рулонами ткани.Как бы то ни было, первый полет «Акрона» прошел успешно. Удовлетворенное испытаниями исполина, командование Военно-морских сил США, по заказу которых он был построен, приказало готовить дирижабль к перелету через всю страну — от побережья до побережья.Накануне старта раздались новые «звоночки». Усилившийся ветер дважды обрывал канаты, и команде приходилось возвращать дирижабль к причальной мачте. Однако старт состоялся, и 11 мая 1932 года «Акрон» был уже неподалеку от Сан-Диего. В бинокль можно было разглядеть городские кварталы, когда раздался сигнал тревоги: вахтенные обнаружили утечку газа... «Акрон» совершил вынужденную посадку на не приспособленном к приему дирижаблей аэродроме. Ремонтные работы не заняли много времени, капитан готовился дать команду: «Подъем!», и тут дирижабль самовольно взмыл в небо. Он быстро набирал высоту, а под ним, ухватившись за оборванные швартовочные канаты, висели застигнутые врасплох трое рабочих наземного обслуживания. Двое из них разжали руки и, надеясь на чудо, полетели вниз. Чуда не произошло — они разбились насмерть. Третий рабочий, Родни Кауэрт, над которым всегда подтрунивали за трусоватость, зажмурил глаза и так вцепился в канат, что не хотел разжимать пальцы даже когда его втянули на борт дирижабля. Это было невероятное везение — то, что ему удалось спастись. У Кауэрта был, наверное, один шанс на миллион, но судьба пощадила его.Без малого год спустя, 3 апреля 1933 года, «Акрон» отправился в свой последний, 59-й дальний перелет. Стоит заметить, что командование столкнулось с определенными трудностями при формировании экипажа. Наслышанные о «проклятом» дирижабле, инженеры и техники всячески увиливали от службы на нем. И все же команду удалось собрать. Последним в списке значился Ричард Дил, человек несколько туповатый, однако удачливый. Восемь лет назад, лишь начиная карьеру воздухоплавателя, он получил назначение на дирижабль «Шенандоа». Однако перед взлетом его неожиданно заменили. И что же? На высоте полутора тысяч метров кабина дирижабля оторвалась и рухнула на землю, похоронив под обломками 14 человек. Никто не уцелел. А Дил в это время преспокойно пил сельтерскую в аэродромном баре...Присутствие такого человека, прозванного Счастливчиком еще и за то, что на дирижаблях, где он служил, ни разу не случалось серьезных аварий, вдохновило команду «Акрона». Поэтому никто не беспокоился, когда, несмотря на крепчающий ветер, поступил приказ отправляться с базы приписки в Лейкхерсте (штат Нью-Джерси) в Ньюпорт (штат Род-Айленд).Находясь над Атлантикой, дирижабль был застигнут бурей, его конструкции не выдержали напряжения, и он рухнул в океан. На борту «Акрона» было 76 человек, выбраться из кабины удалось четверым. Четверть часа спустя их подобрал оказавшийся поблизости танкер, но один человек через несколько минут скончался от полученных ран. Среди трех выживших был, разумеется, и Счастливчик Дил.На берегу он подал прошение об отставке. В его благоразумие до того никто особенно не верил, но Ричарду Дилу все же хватило ума не испытывать далее судьбу на прочность.