Наглец и хам. За деньги. Сам

Как купить два нарезных батона хлеба и не быть обруганным? Эта проблема начала тревожить меня в тот момент, когда в кармане собралась очередная горсть мелочи. Нет, не злосчастных копеек, конечно. Их уже запретили, как класс. Душу тревожили 5-, 10-, 50-копеечные монеты и даже рубли.За две остановки до магазина, в котором продают хлеб (микроторговый центр, где продают все, от часов до трусов), я пересчитал звонкую наличность. Получилось многовато. В смысле для того, чтобы без душевного волнения протянуть продавцу и, не опуская глаза от стыда, получить покупку. Мелочи набралось многовато для такого действа: 4 пятачка, 22 «десятника», 1 полтинник.Предусмотрительно отделил «овнов» от «козлищ» (мелочь от рублей и выше). Разложил в разные карманы. С неприятным чувством ущербности вошел в магазин. Возле прилавка с хлебом осмотрелся.Нарезной стоил 15 рублей.Мне хватило бы одного батона. Но решил взять два. Потому что добавить к рублям, двух- и пятирублевикам горсть мелочи за один батон – неприлично. За два (так мне показалось) – вполне допустимо. Юная горянка протянула мне хлеб, а я ей горсть монет из 2 новых десяток, рублевого серебра и мелочи.Девушка сразу поняла свою оплошность (надо было вначале взять с меня деньги, а потом уж подавать хлеб, тогда бы можно было отказаться от мелочи). Но возврата уже не было – я опустил покупку в пакет.– У нас в магазине десятикопеечные монет не принимают, – произнесла она с тихой ненавистью, опуская глаза и голову. – Пятикопеечные совсем не берут, – и отодвинула мне назад четыре пятачка.Я с готовностью заменил их десятниками и голосом министра Кудрина произнес:– Так нельзя! Это – деньги! Их обязаны принимать все на территории Российской Федерации.Девушка опустила голову еще ниже. Она плохо понимала, что такое территория, Федерация. Ее страшил нагоняй, который устроит ей хозяин ларька за то, что она насобирала этого «мусора».Скорее всего, «барин» прикажет ей взять эти монеты себе и делать с ними все, что ей захочется.– Больше не приносите, – умоляюще произнесла она.Понятное дело – торгаши в городе считают только то, что шуршит в их руках. Все, что звенит, – презренная мелочь. Она и зазвенела, когда я, повернувшись спиной к прилавку, двинулся к выходу. Продавщица зло смахнула мои медяки. Не знаю куда – на пол ли, на прилавок, в денежный ящик. Но они зазвенели жалобно. Примерно так, как и мои мысли, заметавшиеся вокруг этой унизительной ситуации.Ведь что получается: работающему москвичу дорога каждая копейка. С каждым днем она все дороже. Я вижу, как люди моего поколения без стеснения поднимают с тротуара кем-то оброненный рубль.И сам поднимаю. Не потому, что он у меня последний. Потому, что зарабатывать его трудно. С каждым годом все труднее. Лет пять назад у церковных папертей серебрилась мелочь. Это нищие брезговали разменной монетой, протянутой им на подаяние.Сейчас мелочь все реже валяется на дороге. Значит, жизнь затягивает пояса москвичей, которые, по слухам, купаются в роскоши, социальных льготах и прочих преференциях.Жиреют только торгаши. Для них металлические деньги – мусор. Даже несмотря на то, что его легко превратить в бумажные деньги. Для этого достаточно зайти в любой банк.Такое презрение говорит еще и о том, что российские рубли стремительно дешевеют, несмотря на низкую инфляцию. Не только рубль – не рубль, но уже и сотня – не сотня. Вот пример.Подвел меня болт «секретка» на колесе моих «Жигулей». Стерся так, что не открутить. Сунулся я в один автосервис – слесари нос воротят: с болтом возиться, за копейки – была бы охота! У тебя, говорят, тут надо сваркой варить, клепкой клепать, круткой крутить!.. Не-а! Неохота. Побежал я по кругу – второй, третий, пятый сервис! Не хотят работники нашего сервиса браться за дешевку.У них сейчас горячая пора – всю столицу переобувают на зимнюю резину. Народ так и прет с деньгами. Полчаса непыльной работы – и тысячи в кармане. А тут я с болтом. Да пошел вон, неплательщик! Но не перевелись еще в столице нормальные рабочие.Заканчивая бег по второму кругу, я наткнулся на автослесаря по имени Михаил.Цыгановатый на вид парень осмотрел болт, принес зубило, кувалду, газовый разводной ключ и, как в том анекдоте, «при помощи кувалды и какой-то матери» в два счета решил проблему. Без всяких сварок и прочих приспособлений. За двести рублей.Для него эта сумма оказалась достойной оплатой его сообразительности и труда. Для дюжины его коллег по профессии – делом, недостойным внимания из-за малой стоимости.Вот так и оказалось, что я – наглец и хам. За собственные деньги. По собственному желанию. Что же мне теперь делать? Отказываться от мелочи? Но я не так богат, чтобы ею швыряться. Не отказываться и всякий раз разыгрывать спектакль ради покупки батона хлеба или оплаты небольшой услуги?..Коль всем у нас теперь руководит торговля, то, может, стоит Центробанку вообще убрать мелочь из оборота? Если раньше нам в спину швыряли копейку, то сейчас с раздражением принимают металлические десять рублей. Не желает торговля и сфера услуг ЗА – РА – БА – ТЫ – ВАТЬ. Они желают – ХАПАТЬ! Много и сразу (судите по размерам взяток).Ежеденно и еженощно. Не прилагая особого труда. Никакие повышения пенсий и пособий, никакие льготы эту ситуацию не исправят. Торговля и сфера услуг тут же округляют все эти рублевые прибавки до сотни и ждут, когда придет состоятельный потребитель без шиша, то есть без денежного мусора в кармане. Если я неправ, то посмотрите на ценники. На них давно уже нет разменных монет.Рубли рисуют все реже. Да и сотни все чаще тянутся к пятисотенным и тысячным номиналам.Что бы это значило при нашем, декларируемом властями, росте благосостояния?..