Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море
Если бы не самолеты и небо, я был бы другим человеком.
В полеты родители начали брать меня рано. Вряд ли я осознавал всю прелесть полета тогда, в пять лет, на Ту-134. В них прилично трясло, проваливало в воздушные ямы, и от этого половина пассажиров активно пользовалась бе-пакетами. Люди в синей форме, в синих фуражках с эмблемой - позолоченными крыльями - проходили между рядов самолета, вселяя своей полуулыбкой уверенность, что наш самолет – самый надежный в мире.
Сначала мы летали к Черному морю. Стоило это нам совсем дешево: отец – работник гражданской авиации. Льготы. Затем его отправили работать на пять лет в зарубежное представительство Советских авиалиний. Разумеется, с семьей. Так что жизнь с 4 по 9 класс у кромки Атлантического океана была для меня сплошной песней. Мы каждое лето 15 часов летели на родину, а затем столько же обратно. Ярчайшим впечатлением тех лет был взлет в кабине Ил-86 над океаном.
В сумерках разгон по взлетной полосе до 450 километров в час, отрыв, набор высоты и вдруг уже в темном (если смотреть с земли) горизонте – вспышка! Там, выше, на высоте 2-3-4 километрах диск солнца еще пылал оранжево-красным. И он, словно плавясь в воде, опускался в сереющий океан.
Пилоты шутили только до взлета и через 20 минут после взлета. Во время – разговоры только по существу: «скорость…, закрылки…, шасси…, крен влево на 10 градусов». Стюардесса: «Вас приветствует командир корабля»… Командир: «Здравствуйте, наш полет будет проходить на высоте 11000 метров…» Они казались мне не обычными людьми – я их видел сильными, уравновешенными, справедливыми. Как будто они сами состояли из неба.
Я считаю, мне очень повезло расти среди таких людей – у меня полсемьи работали (еще при СССР) и до сих пор все работают в гражданской авиации. Когда все наши авиаторы собирались летом в деревенском доме бабушки, я готов был бесконечно долго слушать их рассказы. «На восьми тысячах наш борт вдруг тряхнуло, затем – разгерметизация салона», в другой раз - «пилотов скоро совсем не будет, пилотировать будет автомат, но без бортинженера лететь нельзя».
Расти среди таких искренних и верящих в силу разума людей - это и уроки отношения к жизни, и радость от ощущения принадлежности к чему-то высокому. А это что-то - действительно было высоким. Даже когда в 90-е гражданская авиация застыла, а затем посыпалась, даже когда зарплаты этих людей стали копеечными (не на месяцы, а на годы), даже когда им - летчикам, инженерам, авиадиспетчерам - пришлось подрабатывать на стороне, чтобы обеспечивать свои семьи. Они не ушли из профессии. Они не ныли.
Потому что есть небо. Потому что есть серебристые крылья. Потому что есть синяя форма.