Пылающий конфликт: все тревожнее звучат опасения о Третьей мировой войне
Все тревожнее звучат опасения о Третьей мировой войне. Эмоции понятны, но ответ лежит в области рациональных аргументов. Последняя крупная война на планете пришлась на эпоху завершения холодной войны и велась в 1980–1989 годах Ираном и Ираком. Погибло вместе с жертвами мирного населения до одного миллиона человек. Конфликт разгорелся из-за претензий на нефтяные месторождения, а нефть, как известно, самый горючий повод для войны. Не было крупной державы, которая осталась в нейтральной стороне и избежала поставок оружия. Иногда ведь деньги не пахнут обеим сторонам.
Конфликт в Палестине имеет мало общего с войной в Персидском заливе. Болевая точка — судьба Палестины. Любимая мозоль Ближнего Востока, залечить не удается. И не удастся еще долго. Но для мировой войны — мелко. Важно, что сегодня у Израиля нет противоречий ни с одной арабской страной. Есть версия, что конфликт спровоцирован ХАМАС именно для того, чтобы такие противоречия возникли. Но, несмотря на море жертв, пока не видно сплоченной и мрачной решимости арабского мира сплотиться вокруг Палестины.
Заинтересована ли Америка в Третьей мировой? Ни в малейшей степени. Вечный гешефт Америки — в хаосе и тлеющих конфликтах, что доказано революциями и бойнями на всех континентах под лозунгом прививки демократией. А война — дело непредсказуемое, неизвестно, куда вывезет.
Иран? Его антиизраильская риторика рассчитана на внутренний рынок, а эскалация на Ближнем Востоке грозит надорвать ему жилы. Перестрелка на северной границе Израиля с отрядами «Хезболлы» — лишь моральная поддержка ХАМАС.
России не нужен конфликт рядом с нашими объектами в Сирии. Россия занимает мудрую и взвешенную позицию и призывает выполнять стародавние резолюции ООН. Конечно, для лидеров Ближнего Востока, Египта и Турции, Палестина остается головной болью. Но бороться с недугом, отсекая родимые интересы, ни один из политиков не рискнет. Вопрос — кто ответит на Страшном суде за обреченное на вечные войны решение о переделе земель в Палестине? Впрочем, вопрос риторический.