Праздника душа просила
Мастерству Кустодиев учился у великого Репина, и тот доверил ему 25 портретов-этюдов высших сановников для картины «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года». В итоге всю правую треть монументального репинского шедевра написал студент Кустодиев. Умный, внимательный к деталям, он умел подчеркнуть индивидуальность модели, органично вписав ее в интерьер или пейзаж. Эта своеобразная манера сулила молодому портретисту блестящее будущее и богатых заказчиков.
Только душа просила иного — праздника, безудержного русского веселья и варварски ярких красок. В историю русского искусства Кустодиев ворвался на лихой тройке со звенящими бубенцами. И остался в ней певцом масленичных гуляний, балаганов и ярмарок, зимних забав и горящего на солнце золота куполов. Реализм сплелся с примитивным лубком, академические традиции — с народными. Достоверность изображения художник принес в жертву декоративности. У кого еще вы найдете такое розово-лимонное небо!
А какие женщины на картинах Бориса Михайловича! Пышных широкобедрых красавиц с таким вкусом и смаком писал только Рубенс, свято веривший, что прекрасного тела должно быть много. Кустодиевские купчихи пьют чай, нежатся в постели, парятся в баньке. Русские Венеры!
Эту радостную, красочную, пряничную на грани приторности Россию художник извлекал из своей памяти: в 1917 году растущая опухоль спинного мозга приковала его к инвалидному креслу. За окном была уже совсем другая страна. «Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918», — так начал свою «Белую гвардию» Михаил Булгаков. А вот первая строчка главного романа Артема Веселого: «Сотрясаемый ураганом войны, шатался мир, от крови пьян». И лишь на картинах художника-инвалида народ все так же беззаботно провожает Масленицу. Эх, конфетки-бараночки! Словно мир не треснул и ничего не случилось — ни мировой войны, ни революции. Удивительно, что сегодня эту вдохновенную небывальщину кто-то воспринимает как реальную Россию, которую мы потеряли.
Художник, впрочем, пытался писать современность. Ведь надо же было что-то есть и топить буржуйку в квартире. Но взгляните на его попытки изобразить новые советские праздники. Вроде те же города, те же толпы. Только все трезво, скупо, политически правильно. И безнадежно скучно. Кажется, даже любимый автором красный цвет потерял свою сочность. Венеры облачились в рабочие одежды, тройки с бубенцами унеслись куда-то за горизонт, и навсегда померкли розово-лимонные небеса.