Надежда всех недолюбленных

— Ничего, Пашка, если похолодает и дожди пойдут, грибочки вылезут, пойдем с тобой в лес.

— Да ну, там комары.

— Да нет их там уже, успокойся. А короеды тебя не загрызут, не волнуйся. Хотя, конечно, могут напрыгнуть...

Она смеется, внук тоскливо смотрит в окно. Модная грусть, душевный сплин — наше все, даже у семилеток.

— Ба, а я вот что хотел сказать. Я Ладу больше... не люблю.

— Ого! Ничего себе. Быстро это у вас, у мужчин. Как же так? Ты же жениться хотел?

— Хотел. Но разлюбил. Ее пересадили от меня на третью парту, и я люблю теперь Лизу. А еще мне нравится Катя.

Бабушка усилием воли гасит улыбку.

— Пашенька, но так все же нельзя. Уж больно ты ветреный кавалер. Девочкам может быть обидно, ты же понимаешь?

— Понимаю. Но сердцу же не прикажешь...

Мы переглядываемся с Пашиной бабушкой, в глазах ее плещет золотыми рыбками смех. Очень смешно и мне, но понимаю — нельзя смеяться, да и услышала я этот диалог, по сути, случайно...

— Паша, а может быть, сосредоточиться пока на учебе? Все-таки школа только началась, а ты все о женитьбе да о женитьбе, не рановато ли.

Он устало вздыхает, устремляя взгляд в небо за окно.

— А для чего живем? У нас, ба, с демографией проблемы. Учеба никуда не уйдет. Так я думаю. И понимаешь, ба, мне их жалко. У нас же еще есть Таня, Женя, Катарина, Соня, Снежана... В общем, много их, мной недолюбленных!

Но тут уже не сдержаться, мы с бабушкой просто падаем от хохота и хохочем в голос, до слез. Паша смотрит на нас без тени улыбки, как на убогих: а что смешного сказано? И не объяснишь ведь. «Боюсь, это философия...» — шепчет мне Пашина бабушка, отсмеявшись.

Паша отворачивается, смотрит в окно и вздыхает:

— Вам, женщинам, нас не понять.